Сассинак - [14]

— Медленно, небрежно и слишком напыщенно, — прокомментировал старшекурсник. — Так ты приемыш того непутевого старшины, верно?

Чувствуя, как пламенеют ее уши, Сасс кивнула, стиснув зубы, но потом вспомнила, что должна ответить: «Да, сэр».

— Хм! Ничего себе рекомендация — угодила в плен и провела в рабстве несколько лет. Для Флота это не слишком… — Заметив, что Сасс уже открыла рот, он прервался и склонил голову набок. — Собираешься что-то сказать, тупица? Разве тебе разрешили говорить?

— Абе стоит четырех таких, как вы, сэр! — гневно заявила Сассинак.

— Дело не в том, тупица. — Курсант покровительственно похлопал ее по плечу. — Ты должна научиться правильно себя вести — не думаю, что в прошлом тебя этому обучали. — Сасс молча смотрела на него, сердясь на себя за то, что попалась на удочку. — С другой стороны, ты преданный друг. Это не много, но уже что-то. — Тут он наконец-то отпустил девушку, и она пошла искать свою команду, стараясь не глазеть по сторонам.

По причинам, известным только архитекторам, основные здания Академии представляли собой причудливую смесь различных старинных стилей. Эти массивные сооружения из серого камня походили на изображения старых домов на Земле. Башни, арки, крытые проходы, резные корабли, батальные сцены и морские чудовища вокруг дверей и окон, внутренние дворы, выложенные каменными плитками… Шесть этих патриархальных зданий — «Фемистокл», «Дрейк», «Нельсон», «Фаррагут», «Веласкес» и «Часовня» — окружали главный плац. Самые смелые из уличных мальчишек наблюдали из-за ворот, как курсанты строятся по несколько раз в день и маршируют в классы, в столовую, да и куда угодно. Сасс вскоре узнала, что на темно-серых булыжниках, выделяющихся на более светлом фоне, можно поскользнуться во время дождя, что солнечный зайчик из стекол открытого окна может ослепить курсанта, который в этот момент способен налететь на своего товарища. Все это влекло за собой снижение оценок, чего она никак не хотела.

За большой аркой «Веласкеса», достаточно широкой для целого взвода, находились казармы курсантов, названные в честь павших героев Флота, — «Варрин», «Бенис», «Таррант» и «Суидж». Пробыв в Академии полгода, курсанты знали назубок истории их подвигов. Сасс, которую поместили в «Суидж-Холл», могла пересказать любые по памяти.

Многие курсанты жаловались на жилищные условия, но Сассинак недаром провела несколько лет под опекой Абе. Он считал «дурной привычкой» наделять солдатские квартиры личными предметами проживающих в них, хотя и признавал, что офицеры начинают это делать, как только получают звание.

Сасс вполне хватало койки, узкого шкафчика для формы (и ни для чего более), плоского ящика для личных вещей, письменного стола с компьютером и стула с прямой спинкой. Она без возражений занимала верхнюю койку, что сделало ее выгодной парой среди соседок. Ей казалось, что маленькая отгороженная спальня идеально подходит для того, чьи основные интересы не сосредоточены на комфорте. Она охотно выполняла свою долю работы по натирке полов и уборке пыли, чего требовали ежедневные инспекции.

Помимо прочего, Сасс ожидала абсолютно бесцветных или монотонных интерьеров, но окраска коридоров копировала цветовые коды, используемые на всех кораблях Флота. Постепенно курсанты усваивали эту систему, и у них уже не должно было возникать вопросов, на какой палубе они находятся.

Например, главная или командная палуба имела белый цвет, а войсковая — зеленый.

Большинство занятий проходило в шести основных просторных строениях, расположенных двумя рядами выше на холме. История изучалась с точки зрения Флота — курс предполагал ознакомление с важнейшими типами земных судов, начиная с гребных и парусных. Сасс не понимала, зачем им знать звания тысячелетней давности, но послушно усваивала информацию, надеясь, что это понадобится не только для зачетов и экзаменов. Сасс интересовало, почему слово «капитан» раньше обозначало и звание, и положение, и страшно обрадовалась, когда кто-то объяснил ей, что в древности капитаном назывался командир любого корабля, а в структуре военно-морских рангов этот термин не использовался вовсе. «По-вашему, это логично, — заметил по этому поводу инструктор, — но в свое время во Флоте едва не произошел мятеж, когда только-только ввели звание майора и таким образом отдалили присвоение рангов лейтенант-коммандера и коммандера». Сасс куда больше нравился анализ военно-морской тактики, включающий влияние политики на ведение войны и изучение древнего текста, написанного неким Тачменом.

Кормили курсантов в общей столовой с несколькими рядами столов, за каждым из которых сидело по восемь человек. Глазеть по сторонам — к примеру на резьбу сводчатого потолка — было верным способом схлопотать замечание. Сассинак и ее сокурсники учились есть быстро и аккуратно, сидя на краешке стула. Старшекурсники проверяли каждый стол, требуя от «тупиц» безукоризненного соблюдения этикета. Сасс утешало, что пища была вполне сносной.

В общем, Академия оказалась не вполне такой, как она ожидала. Судя по отношению Абе к офицерам Флота, Сасс представляла ее полумистическим храмом, где курсантов, как по волшебству, наделяли чувством чести и справедливости, а также блестящими дарованиями в области тактики и стратегии. Правда, свою военную подготовку Абе кратко охарактеризовал как четыре месяца сущего ада, но он уверял, что офицерская подготовка — совсем другое дело. Сасс случайно нашла потрепанный экземпляр правил воинского этикета — это подготовило ее к причудливым формальностям, но, увы, не к тому, как обращаются в Академии с первокурсниками.