Саша Лойе и черный маг - [73]

Славович уставился на босса, будто искал на лице его одобрение. Токарев стоял и рассеянно жевал бутерброд. В ту же минуту грянул выстрел, другой, третий. Кто-то закричал. Мужчины побросали наземь еду и выхватили пистолеты.

В конце улицы открылась калитка и оттуда вывалились двое бойцов. Они быстро трусили к машинам и волокли за собой какой-то грязный куль. Когда мужчины подошли в плотную, оказалось, что у них на руках висит сухая старушонка. Люди из отряда Славовича окружили бабку и своих товарищей. Команданте вышел вперед.

— Почему стреляли, Женек? Где нашли бабку? — спросил командир, обращаясь к шатену лет тридцати пяти.

— Наткнулись на нее в погребе. Напала на меня, — отрапортовал Евгений и выставил вперед руку. На ладони чуть ниже большого пальца выделялись кровавые следы трех зубов. — Ну мы ее вытащили из погреба и сюда привели.

— Молодец, Женек, — Славович похлопал бойца по плечу. — Иди обработай рану. Мы со старой каргой потолкуем.

Бабка сидела на земле и без остановки что-то лопотала. Через каждое слово старуха повторяла "бестия турбат" и "плеаса". Одета она была в длинную рваную юбку, нечто вроде кофты с длинными рукавами, а поверх нее короткий клетчатый жилет, на ногах мягкие войлочные сапоги "прощай молодость". Одежда выглядела неопрятной, будто бабку долго валяли по земле.

Лицо тоже чистотой не отличалось. Щеки запали, синие губы потрескались, из крупного ноздреватого носа росли волосы. Бронзовую кожу на лице избороздили глубокие морщины, а старческие пятна делали ее похожей на сухую древесную кору. Из под черного платка на голове выбились пряди слипшихся седых волос. В темных глазах, прикрытых тонкими словно пергамент веками затаился ужас. От старухи за метр несло бомжатиной, так что люди непроизвольно отодвинулись подальше.

— Гоша, ты понимаешь, что она бубнит? — обратился Славович к молдаванину.

— Да, Иван, — усатый подошел поближе. — У нее, правда, акцент румынский, но разобрать могу.

— Тогда, переводить будешь, — распорядился Славович. — Спроси как ее зовут и здесь ли живет?

Георгий обратился к бабке на молдавском. Та, услышав родную речь, подползла к нему на коленях и стала что-то быстро говорить. Георгий внимательно слушал и тут же переводил.

— Ее зовут Евула, — начал мужчина. — Она из местных. Говорит, что здесь очень опасно. Вокруг бродят "бестиа турбат" — бешеные звери. И она просит нас скорее уехать и взять ее собой.

— Спроси, куда подевались все деревенские? — задал Славович главный вопрос дня.

— Говорит, что селяне и есть "бестиа турбат", — Георгий почесал затылок. Бабка продолжала свой рассказ. — Говорит, дней десять назад приехал сюда "соркерер нэгру" — черный колдун. Поселился в доме местного пасечника. Этот черный колдун к нему и раньше приезжал. Шастал все по деревне и по округе, высматривал чего-то. Потом Евула ушла в гости к сестре в соседнее село, километров двадцать отсюда. Мы его проезжали. Третьего дня бабка вернулась, а в деревне пусто. Искала она по всем домам и округе, да так никого и не нашла. Ночью в деревню ворвались "бестиа турбат". Всю скотину порвали. А как заря занялась, звери убежали. И так уже третью ночь появляются. А в дом к бабке зайти не могут. У нее там знаки стоят.

— А сколько в деревне людей? — спросила Лойе.

Евула взглянула на Сашу и мигом вскочила. Старуха достала из-под кофты железный крест размером с ладонь. Читая молитвы, она принялась осенять себя и ведьму крестными знамениями.

— Говорит, что ты тоже "соркерер нэгру", — Георгий вскинул кустистую бровь и поглядел на Сашу внимательнее.

— Скажи ей, что меня бояться не надо. И кресты мне до свечки, — ответила ведьма с кривой ухмылкой. — Я пришла того колдуна уничтожить. Может она сказать, где его искать? И все таки сколько местных сгинуло?

Бабка выслушала Георгия и недоверчиво сощурила левый глаз. Потом что-то ответила.

— Евула, говорит, что черный колдун вместе с "бестиа турбат" укрылся в местной дубраве Путред Крик. В деревне жило без малого сорок человек. К стати, на румынском Путред Крик и значит "Гнилой ручей", — сообщил Георгий.

— Ура, команданте, — Саша повернулась к Славовичу. — Запрягай коней. Поехали посмотрим на "бестиа турбат" и на черного колдуна.

— Кому ты веришь? — презрительно бросил Славович. — У бабки гуси улетели еще в девятьсот семнадцатом. Она несет околесицу, а ты ей поддакиваешь.

— Может бабка Евула и напугана до смерти, — парировала Саша, — но она совсем не сумасшедшая. И ты слышал, что есть еще один Гнилой ручей. Я уверена, Стан там.

— Ты была уверена, что Стан здесь, — фыркнул Славович. — Теперь говоришь, что он там. А по мне ты вообще ничего не знаешь.

— Нет, Иван. Она ошиблась с местом, но не с названием, — заговорил Токарев. — Мы поедем в тот другой Гнилой ручей. И там все выясним. Георгий, спроси у бабульки дорогу.

— Говорит, отсюда до урочища часа три пешком. Там мост еще есть. Найти не трудно. Вроде как посреди чистого поля на пригорке лесок стоит. Это и есть Гнилой ручей, — перевел Георгий бабкины слова. Стас притащил из машины планшетник и нашел по спутнику местонахождение машин. В шести километрах к северу действительно находился участок леса площадью не более квадратного километра. От деревни к урочищу вела вполне приличная грунтовка. Дорогу преграждала река Хотля, через которую можно было перебраться по мосту.