Саша Лойе и черный маг - [30]

Токарев почему-то вспомнил о жене. Регина обожала зеленый травяной ликер. Это был единственный алкогольный напиток, который жена пила. В редкие вечера, когда Михаил позволял себе роскошь вернуться домой раньше десяти, они ужинали все вместе. Потом укладывали дочь и поднимались в спальню. Регина наливала себе рюмку изумрудной жидкости и подолгу ее цедила.

Ликер возбуждал жену, и она буквально набрасывалась на Михаила. Он вспомнил сладкий вкус шартреза на губах. Дыхание Регины, горячее и терпкое, сплошь травы и зелень. Регина была лучшей его любовницей. Может потому что была опытной и страстной. А может потому, что она оставалась единственной женщиной, которую он любил. Секс у них был отличный. Всегда.

Михаил работал как проклятый. Он строил свою империю. Власть и ответственность давили на него с каждым годом все больше. Занятый десятками текущих дел и окруженный людьми, ловящими на лету каждое его слово, Михаил тешил себя мыслью, что вечером он придет домой, обнимет дочь и займется сексом с женой. И он был абсолютно счастлив.

У Регины было все, что можно купить за деньги. А кроме того любящий муж и обожаемая дочь. Жена часто повторяла, что приплыви к ней золотая рыбка и спроси: "Чего тебе надобно, Регина?", она ничего бы и не просила. Так может мелочь какую. Например, чтобы вместо карих, глаза у нее стали изумрудными, в цвет любимого ликера.

И сейчас Михаил смотрел в именно в такие. Будто кто-то разлил шартрез, и зеленая влага собралась в две яркие кляксы. Глаза настолько пронзительные, что смотреть в них было больно. Мысли спотыкались, а сердце подпрыгивало в груди.

Михаил заметил, что правый глаз Саши косил немного в сторону. А стоило ей задуматься, как левый тоже начинал куда-то уплывать. Зато правый вставал на место, приводя Михаила в полное замешательство.

"Линзы, ну конечно же цветные линзы. Абсолютно ненатуральный цвет, — установив истину, Токарев сразу успокоился. — Но зачем взрослой женщине такая блажь?"

Будто прочитав его мысли, Саша сказала:

— Это мой натуральный цвет.

— Нет. Это линзы. Таких глаз у людей не бывает, — уверенно произнес Токарев.

— Говорю же, все свое, — уверяла Саша. — Раньше, когда о линзах никто и слыхом не слыхивал, люди от моих глаз шарахались. А сейчас все почему-то думают, что линзы.

Лойе пожала плечами и улыбнулась, демонстрируя полный набор белоснежных зубов. Между непропорционально большими верхними резцами открывалась расщелина. Остальные зубы были мелкие и ровные.

Женщина заказала кофе по-ирландски и четыре куска торта — кокосовый, шоколадный, с черникой и клубничный. Порции оказались громадными, так что она в одиночку съела гору сладкого. Токарев смотрел на нее с удивлением и юмором. Все женщины в его окружении страшно боялись потолстеть. Они неделями питались только кофе и сигаретами. А Саша кушала помногу и с очевидным аппетитом.

Токарев рассказывал ей о дочери. Ира невероятно быстро поправлялась. Она самостоятельно дышала, ела и пила, поэтому врачи отключили ее от аппаратуры. Вчера Ира встала и прошлась по палате без посторонней помощи. Медики ничего не понимали. Чудесное исцеление не поддавалось никаким объяснениям. Известнейший в Европе специалист по болезням мозга мямлил что-то о неправильно поставленном диагнозе и с подозрением косился на пациентку и ее отца. Саша внимательно слушала мужчину, кивала, иногда улыбалась.

— Врачи говорят, если выздоровление пойдет такими темпами, то через пару недель Иру выпишут. Хотите ее навестить? — спросил Токарев.

— Нет, думаю не стоит, — ответила женщина, продолжая жевать.

— Она спрашивает о вас, — сказал Михаил.

— Как это спрашивает? Она меня не видела никогда, — Саша так удивилась, что даже есть перестала. Она нахмурила брови и положила на тарелку недоеденный кусок торта.

— В том то и дело. Дочка уверяет меня, что ее вылечила очень красивая женщина с золотыми волосами. Ну, конечно, как все дети Ира преувеличивает. Но если не брать в расчет детскую фантазию, то узнать вас в описании можно, — ответил Токарев.

— Да уж куда мне до золотоволосой красавицы. Ну, даже если так, то все же не стоит нам с ней встречаться. С вами у нас тоже последняя встреча, — заверила мужчину Саша. — Так что перейдем к делу. Я вернула вам дочь. Она жива и почти здорова. А скоро о болезни и воспоминаний не останется. Вы со мной полностью расплатились. Так что здесь тоже вопросов нет.

Лойе тщательно вытерла руки салфеткой и потянулась за сумкой. Выудила здоровой рукой два бумажных прямоугольника и протянула их Токареву.

— Это мои визитки, — продолжила женщина. — Вы уже знаете, я принимаю только по ним. Так что можете их припрятать на черный день. Ну, если вам понадобится опять кого-то из могилы вытащить. А можете отдать визитку другому человеку. Как это сделал Вайсман. Вы этим окажите человеку большую услугу. Он станет вашим должником, и все такое.

Михаил открыл бумажник и спрятал визитки. Саша пригубила кофе и продолжила инструкции:

— Теперь слушайте внимательно. У вас есть враг, которому мало вашей смерти, ему нужны ваши страдания. Пытка выбрана с умом. Как я понимаю, Ирина — это ваш единственный любимый человек. И вот она медленно, мучительно, неотвратимо угасает. А вы заживо горите в аду, потому что сделать ничего не можете. И ваша дочь была бы уже мертва, если бы мы с вами не встретились.