Сара - [64]

— Симпатичное личико. — Он похлопал меня по щеке, и я невольно потянулся к его ладони, как животное, ожидающее ласки.

— Да, да, говори это, — задыхаясь, произнес я. — Скажи мне, что я прекрасен… пожалуйста. — Я не мог остановиться.

— Ты в самом деле прекрасен, — почему я и согласился тебе помочь, — шепнул он мне в самое ухо, что было уже больше похоже на поцелуй.

— Спаси меня, — простонал я, и он крепко сдавил меня в объятиях… Я надеялся, что это никогда не прекратится. Что он никогда меня не выпустит.

— Спасу тебя, моя прекрасная, ласковая, злая сучка.

— Да, пожалуйста…

Он вцепился рукой мне в промежность.

— Называй меня сэр! — Голос его резко переменился: сразу стал грубым и хриплым. Он все сильнее тискал меня. — Сэр! — крикнул он мне в ухо.

— Сэр, — шепотом повторил я и почувствовал, как будто из меня вытягивают жилы. — Сэр, пожалуйста, еще… не останавливайтесь, я доплачу. — Он не отзывался. — Сколько угодно… — Я сорвался в сентиментальные излияния, но уже не мог остановиться.

— А теперь, — сказал он, щелкнув лезвием складного ножа, — поиграем в экстремальный секс.

Я втянул воздух.

— Нравится? — Он разрезал мои шнурки, помог скинуть ботинки и, наступив на джинсы, избавил меня от одежды.

Я ощутил лезвие в промежности. Я так и взвился:

— Это мой грех, — шептал я. — Я его ненавижу! — Лезвие вдавилось еще сильнее, и я почувствовал, как благодарно раздвигается кожа… неужели я когда-нибудь от него избавлюсь? — Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — твердил я, часто дыша.

— Не беспокойся, мы обо всем позаботимся… А теперь, — он подтащил меня к самодельной дыбе, — продолжим.

Мне казалось, что все происходит во сне. Он застегнул на моих руках нейлоновые браслеты на «липучках». Я посмотрел на свою вздымающуюся грудь: казалось, мое сердце прорывается сквозь грудную клетку. Подтянув меня вверх, он стал заходить за спину, покачивая, словно маятником, толстым кожаным ремнем.

— Только не по лицу! — взмолился я.

— Заткнись, — был ответ. Он запустил пятерню мне в волосы. И поднес ремень к лицу. — Целуй!

Пахнуло знакомым ароматом хлорки. Я с благодарностью поцеловал орудие наказания.

Он был знатоком.

— Мерзкий сученыш, — дернул он меня за волосы, и ремень исчез у меня за спиной.

— Да, сэр, — простонал я, закатив глаза.

— Мудила ты грешный!

— Да… да, сэр. — Мои ягодицы тревожно сжались в предвкушении удара.

— Говори! — скомандовал за спиной железный голос.

— Я отвратителен, сэр. Достоин наказания.

— Дальше!

— Я просто петух вонючий, сэр! Накажите меня за это!.. Построже. — Жар распространился по всему телу, до пяток, до кончиков пальцев. Я не слышал больше ничего, кроме его дыхания. — Господи… пожалуйста! — завопил я.

— Тебе ведь это надо? — вкрадчиво спросил он из-за спины.

— Да, прошу вас.

— Свинья!

Это слово было вырезано у меня на животе. Я замер, почувствовав во рту железный привкус, и кивнул.

— Повтори!

— Я свинья, просто прожорливая свинья, сэр! — доложил я.

Он довольно рассмеялся.

— Вот и прекрасно. Но ты еще и осел, потому что пришел сюда.

— Так точно, сэр! Я петух, свинья и осел!

— Замечательно! — хохотал он.

Я увидел, как скользнула его тень — рука с ремнем на миг зависла в воздухе, словно он делал подачу из аута, и на меня обрушилась кожаная плеть со знакомым свистящим звуком, сопровождаемым треском кожи. Я содрогнулся всем телом.

— Спасибо, сэр, — пролепетал я.

— Ведь я должен наказать тебя, не так ли?

Я согласно мотнул головой. Новый удар. Тело извивалось, стараясь избежать боли. Странно: чем больнее, тем сильнее хотелось подставить его под удар.

Он клеймил меня самыми обидными, самыми мерзкими прозвищами, каких не было начертано даже на моем теле, и каждый раз сопровождал это очередным ударом. Не забывая при этом напоминать, чтобы я его величал не иначе как «сэром». И требовал, чтобы я просил его — просил! — наказать меня еще сильнее. Иногда он при этом смеялся, иногда свирепел и жарко дышал мне в затылок. Я должен был умолять его, чтобы он не прекращал пытки.

И вот в его руке что-то звякнуло.

— Закрой глаза, сука! — Рука его вцепилась в промежность. — Я сказал, зенки закрой! А ты не слишком сообразителен, — расхохотался он. — Еще не догадываешься, что тебя ждет?

Я совершенно обмяк, провиснув на дыбе. Что-то холодное коснулось моего левого соска. У меня перехватило дыхание.

— Так, значит, хочешь, чтобы я тебя исправил? Чтобы научил, как вести себя? — Что-то кольнуло справа, будто через мой правый сосок пропустили иголку с ниткой. — Ты у меня научишься слушаться.

— Да, — меня обдало жаром. — Прошу вас, сэр.

Металлические зубчатые прищепки защемили соски, с них свисали цепочки. Я ощущал их холодный прикус — он подергал за цепочки, поочередно. Я почувствовал его ладонь на щеке и зарылся в нее лицом, словно пес, который просит, чтобы у него почесали за ухом. Я поцеловал и лизнул его в ладонь.

— Нравится?

Еще одна прищепка впилась мне между ног. У меня моментально закружилась голова, и он похлопал меня по щеке, словно для того, чтобы привести в чувство. Я удивленно заморгал. Он сместился вперед и был на расстоянии всего в несколько дюймов.

— Я не стану резать твое личико, — пообещал он. — Если тебе повезет. В общем, постараюсь. — Он потрепал по другой щеке. — Закрой глаза.