Сапфировое ожерелье - [17]

– А если создать условия, при которых у царя не будет возможности все обдумать? Если вынудить его действовать быстро? От битвы он никогда не уклонялся. Он вполне может решить ответить на подлый выпад честной войной.

– Ну, не знаю, – в голосе Ксерна впервые почувствовалось сомнение. – Откуда вообще взялись эти донесения о таккийском войске в северных лесах? Мне об этом ничего не известно и, хотя я наместник в Западной провинции, а не в Северной, у меня всюду есть свои глаза и уши.

– В том-то и дело. Донесения поступили царю напрямую, не от начальника тайной службы, как обычно. Кто их доставил, знает только царь. Но нападение на приграничную деревню подтвердилось.

– Я в курсе. А кто рассказал об этом первым?

– Сам царь. Чтобы подтвердить эти сведения, тайной службе понадобилось два дня. Поэтому неудивительно, что когда царь получил второе донесение из того же источника, он поверил ему сразу.

– Это о том, что на северной границе собирается таккийское войско?

– Да.

– Хороший лазутчик. Быстро работает.

– Слишком быстро. Получается, что о нападении на деревню царь узнал в тот же день. А оттуда до столицы как минимум день пути.

– Значит, Этнар, ты хочешь сказать, что лазутчик был там в момент нападения? А если это и не лазутчик вовсе, а кто-то из местных жителей?

– Всех уцелевших нашла тайная служба. Они прятались в лесу, боялись выйти даже к дорогам. Они решили, что таккийцы захватили все окрестности.

– Никого из нападавших захватить, конечно, не удалось?

– Ни живого, ни мертвого. Деревня сожжена, раны жителям нанесены боевым таккийским оружием: длинными мечами с зазубринами на концах, даже при легком ранении таким мечом в рану попадают частицы плоти и она начинает гнить. Разбойникам, у которых находят такое оружие, сразу отрубают правую руку. Таккийцы давно перестали им пользоваться и никому не продают.

– Кстати, совсем недавно мы закупили у них оружие: мечи и кинжалы из многослойной стали, усиленные щиты, даже несколько новых метательных машин. Зачем продавать оружие тому, с кем собираешься воевать?

– Хороший вопрос.

– Поэтому, Этнар, я и не верю в военную угрозу. Я не верю, что наши соседи хотят войны. Но что-то происходит. В этом ты меня убедил.

– Я знал, что ты единственный, на кого я могу положиться.

– Значит, ты думаешь, что кто-то затевает большую интригу. Один из приближенных Аркарна?

– Именно.

– Есть конкретные подозрения?

– К сожалению, нет. Только рассуждения. Военные не будут вести такую сложную игру, но они, скорее всего, выступят за решительные действия против таккийцев, за опережающий удар, а не переговоры. Тем более, если с военной точки зрения это будет оправдано. Наместники в провинциях будут только за мир. Последняя война с дакширами привела к большим расходам, сейчас выгоднее торговать, а не воевать. Начальник тайной службы тоже что-то подозревает. Он вообще считает, что внутренние враги опаснее внешних, так что будет против военных авантюр. Остаются две темные лошадки: Купец Аян и Верховный жрец Ольдерин. Возможно, это кто-то из них.

– Купцу надоело торговать, а жрецу молиться? На Аяна работает каждый второй торговец в Итерии, а о власти Ольдерина я вообще молчу. Зачем это им?

– На самом деле не все так просто. Купцу Аяну очень не нравится торговый договор с Таккией, а…

И в этот момент Литина едва успела сдержаться, чтобы не чихнуть из-за сильного запаха цветов. Чтобы их не обнаружили, Мирталу с женой пришлось спешно покинуть свое укрытие. Они, как две тени, прижимаясь к стене дворца, прошли до угловой колонны и свернули за угол. Незаметно подняться в свои покои из главного зала им было не трудно.

Покои Миртала и Литины располагались на втором этаже в западном крыле дворца. Все имение находилось на сильно выдающемся в море участке суши, так что с восточного крыла дворца можно было наблюдать морской восход, а с западного – морской закат. Миртал вышел на террасу. Играя на воде ломаными бликами, солнце, на треть закрытое морем, окрашивало редкие облака в розовый цвет. Повеял легкий бриз, заставляя волны быстрее передавать друг другу осколки приглушенного солнечного света. Наступил такой момент, когда закат почти ничем не отличается от восхода, когда невольно возникают сомнения в том, что последует дальше: светлый день или темная ночь.

Вдруг Миртал почувствовал, как сзади его обняли нежные руки. Литина! В его жизни, до встречи с женой, к нему никто не относился с такой нежностью и заботой. Последний год он жил как в сладком сне, боясь проснуться и обнаружить, что его счастье ему только снится. По природе своей очень недоверчивый, за это время он привык полностью доверять своей жене, рассказывать ей обо всем, что думал, делиться с ней своими сомнениями, какими бы нелепыми они не казались. Он всегда встречал в ней понимание и участие. Она никогда не отталкивала его и не смеялась над ним. Он нашел в ней то, что многие безуспешно ищут всю жизнь – родственную душу. Миртал вдруг отчетливо понял, что без помощи своей жены ему не справиться.

Он усадил ее рядом с собой на скамейку и рассказал ей все: и про попытку отравления грибами, и про яд в ожерелье, которое он сам ей купил в подарок на день рождения. Литина слушала, не перебивая, только когда Миртал описал ей ожерелье, она не смогла сдержать вздох удивления. «Как жаль, что приходится раскрывать сюрприз раньше времени! Как бы она обрадовалась, если бы получила ожерелье в подарок, ничего не зная о нем! Какой сюрприз испортил! Все-таки настоящие драгоценности ни одну женщину не оставят равнодушной», – подумал Миртал, а вслух сказал: