Сапфир и золото - [76]

— Видно, вам не очень-то весело, ваше высочество. Хотите посмотреть на светлячков? Уже стемнело, их будет хорошо видно.

— Светлячков? — оживилась Юрма.

— Да. В лесу их превеликое множество.

— А не опасно ночью идти в лес? — возразила принцесса, поёжившись.

— Мы не будем заходить далеко, — пообещала Хельга. — Светлячков много прямо на поляне за домом. Идёмте.

— Но мне нужно отпроситься у кормилицы… — нерешительно сказала принцесса.

— Мы всего ни минуточку, они и не заметят, что мы уходили, — возразила лесная девушка и утянула принцессу за собой из дома. Никто ничего не заметил, даже кормилица: старая крыса знала своё дело!

— Идёмте, идёмте, — подгоняла принцессу Хельга, вышагивая в сторону леса и таща девушку за собой за руку. — Ещё несколько шагов…

В темноте она видела, как кошка. Принцесса спотыкалась и вздрагивала от каждого шороха или треска.

— Ах, там что-то страшное! — воскликнула она, попятившись, но Хельга держала крепко.

— Глупости, — сказала Хельга, — это всего лишь филин. Вы разве никогда не слышали филина?.. Вот мы и пришли.

Хельга повертела головой, разглядывая поляну, на которую она затащила Юрму. Слабо светились в траве отблески звёзд. Посреди поляны был старый трухлявый пень, встопорщившийся поганками.

— Где же светлячки? — спросила Юрма.

— Прямо тут, — глухо ответила Хельга и развернулась к ней лицом.

В темноте её глаза светились жёлтыми огоньками, и только теперь стало заметно, что зрачки у неё не круглые, как у всех людей, а вытянутые, как у змеи. Юрма вскрикнула и отпрянула, но Хельга проворно ухватила её за плечо и с размаху воткнула золотую шпильку девушке в грудь. Боли принцесса не почувствовала, но по телу разлился смертельный холод, ноги её подкосились, и она упала ничком на траву.

— Что ты со мной сделала?! — в страхе воскликнула принцесса.

— Ты ведь хотела остаться в лесу, вот и оставайся, — прошипела по-змеиному Хельга.

Принцесса страшно вскрикнула, скорчилась, превращаясь в древесные корни и побеги, которые свились, сплелись и втянулись в старый пень. Пень дрогнул, издал протяжный стон и выбросил вверх свежий побег, в одну секунду превратившийся в ствол дерева. Через кору просматривалось искажённое лицо принцессы. На одной из веток распустился жёлтый цветок. Хельга сорвала его, понюхала и запихнула в рот.

— Горьковато всё же, — с досадой сказала она, проглотив разжёванные лепестки. — Ну да ничего, лет через пятьдесят вырастишь сладкие, вот тогда я вернусь и съем их.

Она подобрала с травы выроненный принцессой портрет и полюбовалась им:

— Ты не волнуйся, о твоём женихе я позабочусь.

Дерево-принцесса протяжно застонало. Хельга откровенно расхохоталась:

— Куда тебе выходить замуж за такого красавца! Впрочем, — добавила она злоехидно, зная, что такого никогда не произойдёт, — заклятье разрушится, если прекрасный принц сам явится к тебе.

И она пошла обратно к дому, продолжая смеяться. Дерево скорбно зашелестело ей вослед.

Безымянный дракон. О доблести и чести

Глубоко-глубоко под землёй спал дракон. Он лежал на куче золота, чуть припустив крылья, как наседка, укрывающая гнездо; чешуйки за его рогами слегка шевелились, реагируя на дыхание, из-под не полностью прикрытого века лился янтарный свет, наполняющий золото волшебными отблесками и заставляющий его сиять; хвост иногда вилял, зацепляя и обрушивая вниз, на каменный пол, блестящие звонкие монеты.

Эту сокровищницу дракон наполнял не одно тысячелетие и наперечёт знал каждую драгоценность. Пожалуй, он мог бы безошибочно назвать количество золотых монет, или царских венцов, или самоцветных камней, или кубков. Он помнил, как и когда та или иная вещь появилась в сокровищнице, сколько людей ему пришлось убить при этом или сколько времени затратить на то, чтобы отчистить золото от пятен крови и грязи. Память драконов — удивительная вещь! Удивительная, но не всеобъемлющая. Было кое-что, чего дракон не знал. А быть может, знал когда-то, но забыл.

Дракон был древнее гор, между которыми расстилались его земли — Серая Башня, и уже сам не мог с уверенностью сказать, сколько ему лет. Пожалуй, он помнил те времена, когда эти горы были всего лишь холмами, а реки, бурные и сметающие всё на своём пути, — ручейками, слабо журчащими по камням. А может, и времена до этого. Но он не помнил, как и откуда появился на свет, кто и когда научил его заповедям из Драконьей книги и откуда вообще взялась у него эта Драконья книга. Как будто он всегда был. И она всегда была.

У него не было имени: дракон был всего лишь Драконом. Когда в Серую Башню пришли люди, они стали звать его «господином драконом». Ему было безразлично, как его называют. Имя для Дракона ничего не значило, это было всего лишь ещё одно слово.

Дракон вильнул хвостом снова, обрушив малую толику золота, и открыл оба глаза. Они походили на янтарные камешки, зрачки были чёрные, вертикальные, но скрадывались в янтарном сиянии и казались скруглёнными: Дракон ещё не совсем проснулся. Он проспал не меньше месяца, немудрено, что пробуждение затянулось.

Драконы иногда засыпали на довольно длительное время, всегда на куче золота, чтобы набраться сил и «зарядиться» волшебством. Дракон из Серой Башни был силён и без этого, просто ему доставляло удовольствие спать на сокровищах и слышать через дремоту звон осыпающегося золота.