Сапфир и золото - [5]

У Дракона глаза округлились на эту тираду. Выдумывал назвавшийся рыцарем складно, но сам Дракон ни за что бы не поверил в такую историю. Однако же подметил Дракон, что юноша назвал принцессу по имени, а откуда ему знать, как зовут принцессу? Сам Дракон об этом не упоминал, а назвавшийся рыцарем и не расспрашивал.

Принцесса, как и полагал Дракон, на эти слова только хмыкнула, — вероятно, собиралась сказать, что такой чуши вовек не слыхивала, — но назвавшийся рыцарем ей и полслова не дал вставить и, немного возвысив голос, дабы обратить внимание на важность последнего замечания, добавил:

— А потом снял рыцарь шлем, и все увидели, что рыцарь — не кто иной, как Голденхарт из Тридевятого королевства.

— Что?! — воскликнула девушка, и лицо её покрылось пятнами. — Неужели сам Голденхарт? Тот, кто солнце может затмить красотой?

И Дракон понял, что принцесса почему-то на уловку попалась. Сам Дракон ни о каком Голденхарте не слышал, но, полагается, такой существовал и был пределом мечтаний даже и вздорной принцессы, как Флёргана.

Юноша же поклонился и подтвердил:

— Он самый.

Флёргана… захлопнула дверь. Дракон тяжко выдохнул, но назвавшийся рыцарем довольно улыбнулся:

— Можно считать, что дело сделано.

— Нет ведь никакого рыцаря в сияющих доспехах? — на всякий случай спросил мужчина.

— А безо лжи никак не обойтись, — промурлыкал юноша. — Не успеешь до трёх сосчитать, господин дракон, как снова окажешься хозяином собственной башни!

Дракон с сомнением покачал головой, но тут дверь башни распахнулась вторично, из неё пулей вылетела принцесса, уже собравшаяся в дорогу, бесцеремонно отвязала одну из лошадей, и скоро и след её простыл, клубилась только пыль от лошадиных копыт по просёлочной.

Назвавшийся рыцарем подошёл к распахнутой двери и со всем старанием Дракону поклонился, как будто говоря: выполнена, мол, работёнка-то, пожалуй в башню. Дракон раздумывать не стал, назвавшийся рыцарем вошёл следом, и они заперли дверь на засов.

— А ну как вернётся обратно? — поморщился Дракон, разглядывая засов, как будто сомневаясь в его прочности.

— Ну, господин дракон, не впустить принцессу ведь легче, чем выдворить? — Юношу, похоже, дальнейшая судьба принцессы мало волновала.

Мужчина проверил засов ещё раз и велел:

— Следуй за мной.

Пора было выполнять свою часть сделки, и Дракон повёл юношу в сокровищницу. Тот не скрывал, что башня изнутри его заинтересовала, несмотря на царящий повсюду беспорядок. Но в том вины Дракона не было: беспорядок устроила принцесса, прибираться за собой не приученная и к работе не привыкшая. Дракон с неудовольствием подумал, что немало времени потеряет, пока всё по местам расставит.

Голова у назвавшегося рыцарем вертелась, как у совы: хотелось разглядеть всё и сразу, ничего не упустить.

Внизу, как вошли, был просторный зал с большим деревянным столом — трапезная, как и полагалось в замках. В противоположных сторонах — две двери, одна точно на кухню, другая — неизвестно куда, но можно предположить, что в подвал или в погреб: должен же Дракон хранить где-то съестное? Никаких изысков: ни звериных шкур на полу, ни картин в золотых рамах, — словом, ничего, что можно счесть роскошью. Назвавшийся рыцарем даже подумал, что Дракон живёт весьма скромно и впору усомниться в наличии у него сокровищницы. Хотя о бедных драконах ещё никто никогда не слышал.

В темноте северного угла начиналась лестница, довольно узкая и крутая, закрученная в спираль, без перил. Юноша заглянул наверх и убедился, что на каждом пролёте — по одной боковой двери, а этажей в башне семь, не считая самого верхнего, который разглядеть уже не удалось. Веяло сквозняком, но не было того затхлого, промозглого духа, каким наполнены обычно древние замки.

— Сюда, — произнёс Дракон, открывая вторую дверь.

За ней оказалась ещё одна лестница, на этот раз обычная, с выщербленными каменными ступенями, ведущая куда-то вниз. Проход был узковат, так что назвавшийся рыцарем шёл чуть позади Дракона и гадал, насколько глубоко под землю уходит башня. Лестница вывела их в подземный зал, испещрённый боковыми ходами (не меньше десятка!); на некоторых были двери, некоторые зияли тёмными провалами. Случись заблудиться тут — сгинешь! Юноша невольно поёжился и постарался не отставать от Дракона, а тот раскрыл одну из дверей и шагнул в неё. И снова длинная лестница — назвавшийся рыцарем потерял счёт ступеням на втором десятке — и ещё один зал-лабиринт с несколькими провалами-ходами. Дракон свернул в крайний левый, юноша — за ним, и они оба неожиданно оказались в хорошо освещённом зале, но светились не свечи и не факелы — светились несметные сокровища, коими зал был наполнен доверху.

Драконья сокровищница поражала воображение. Не одно столетие она наполнялась, это уж точно: алмазные венцы древних королей, сияющие рубинами скипетры, жемчужные нити ожерелий, россыпи драгоценных камней причудливой огранки, тяжёлые золотые браслеты в виде драконов и змей, кольца с необыкновенно крупными сапфирами и изумрудами, а монет — так и вовсе не счесть!

Назвавшийся рыцарем принялся бродить по залу, то и дело подбирая и тут же роняя драгоценности, чтобы подобрать и выронить что-то ещё. Дракон наблюдал за ним вполглаза и, честно говоря, ждал, что рыцарь лишится рассудка, захваченный алчностью, как это прежде бывало: взять что-то одно означало бы оставить всё остальное, а подобный выбор не под силу жалким людишкам. Но он никак не ожидал увидеть, что золото не имеет никакой власти над юношей. Тот подбирал драгоценности… всего лишь чтобы их рассмотреть, они его нисколько не волновали. По его взгляду Дракон понял, что рыцарь совершенно равнодушен к золоту. Его больше интересовала форма вещей, а не их ценность, ведь он выбирал самые красивые, каким-то невероятным образом угадывая те, что нравились и Дракону.