Сапфир и золото - [38]

— Не знаю, впрочем, какая от него польза, — оговорился Эмбервинг, кладя рог на стол и придвигая его к королю эльфов.

— Ты умом тронулся, господин дракон? — воскликнул эльф. — Ведь ты же теперь совсем лишился колдовской силы!

Эмбервинг приподнял брови:

— С чего бы это?

— Ведь доподлинно же известно, что колдовская сила драконов в их рогах!

— «Доподлинно»? — иронично переспросил Дракон. — И сколько драконов вы уже видели, чтобы вам «доподлинно» это было известно?

Король покачал головой, подобрался обеими ладонями к рогу, накрыл его краем рукава, любовно поглаживая пальцами.

— В любом случае это настоящая редкость… — пробормотал он и сказал уже громче: — Что ж, плату я получил. Идём в сад, поглядишь на эльфийский цветок.

— «Поглядишь»? — уточнил Дракон, и его глаза стали светиться чуть ярче, на полтона всего, но мороз по коже от этого взгляда продирал даже эльфов.

— Незабываемое зрелище, — словно бы не замечая его взгляда, продолжал король. — Сам цветок бесполезен, тебе нужен его плод. Пропустишь момент — уж извини, никому не достанется. Нужно сорвать его до того, как из него уйдёт волшебная сила. Уж не знаю, как ты это сделаешь: тот должен рвать, кому предназначен. Эльфы этот момент чувствуют, а вот про драконов не знаю. Я предупредил. Не взыщи, если что.

Эмбервинг медленно кивнул, и король повёл его в сад. Талиесин пошёл за ними, обиженный, что придётся ждать ещё полтысячи лет, чтобы получить такое желанное сокровище. У эльфийского цветка было много применений.

В саду благоухали сотни цветов, многие из которых Дракон видел впервые в жизни. Над ними порхали бабочки, или это были созданные волшебством миражи. Дракона эта красота не трогала, сердце его было глухо и скорбно отмеряло шаги. Если бы менестрель был здесь, любовались бы этими цветами вместе… Сердце защемило. Эмбервинг невольно приостановился и скомкал одежду на груди.

— Кого ты хочешь воскресить? — понизив голос, спросил Алистер, но Эмбер не ответил. — Что ж, я не напрашиваюсь…

— Верно ли, что воскресший будет точно таким же, как и при жизни? — перебил Дракон, припомнив слова чародейки.

— А, о некромантии подумал? — верно догадался король и засмеялся. — Нет, эльфийское волшебство к чёрной магии никакого отношения не имеет. Правда, насчёт людей не уверен: достаточно ли хорошо сохранился труп твоего человека? Оживлять лучше всего только что умерших, пока их не тронуло тление.

Эмбервинг скрипнул зубами и процедил:

— Сохранился. Который из них обещанный цветок?

Алистер указал на торчащий из земли камень, кажется гранитный, но пронизанный серебристыми, похожими на вены прожилками, от которых исходило мягкое сияние. Прямо из камня рос невзрачный кустик с зазубренными листьями. Ничего особенного и уж тем более волшебного в нём не было. Дракон вообще принял его за чертополох и сурово взглянул на Алистера: а ну как опять шутить вздумал? Но король эльфов серьёзно ответил:

— Эльфийский цветок. Вовремя пришли, сейчас расцветёт. Остальное в твоих руках, господин дракон.

Эмбервинг подошёл к камню, разглядывая растение. Прежде он не заметил, но из кустика торчал коротенький побег с округлым шишковатым бутоном на конце. Распуститься из него, по мнению Дракона, могло только что-нибудь исключительно гадкое и уродливое. Не вписывался этот кустик в обстановку эльфийского сада, где цветы были один краше другого.

Прожилки на камне вдруг разом взбухли, Дракон ощутил всей кожей какое-то покалывание и осознал, что именно об этом моменте и говорил король эльфов. Он машинально подался вперёд, подставляя ладони, и бутон, отвалившийся от стебля, упал прямо в них, превращаясь сначала в сверкающую серебром каплю, а потом застывая в прозрачный камень, похожий формой и размером на персик. Нет, это даже не камень был! Что бы это ни было, оно пульсировало и было тёплым, как нагретый солнцем мёд, а на ощупь — как подстывшая смола.

— Хм, — удивлённо сказал Алистер, — какая необычная форма! Никогда такой не видел… Впрочем, цветку лучше знать, что тебе нужно.

— И что с ним делать? — не отрывая глаз от камня, спросил Дракон.

— А, дальше всё просто, — беззаботно ответил король, — всего-то и нужно, что положить камень мертвецу на грудь и окропить его своими слезами.

— Ха… — то ли выдохнул, то ли усмехнулся Дракон и повалился на колени. Его взгляд застыл, стал мёртвым.

— Что такое? — всполошился Алистер.

— Ха… — повторил Эмбервинг без выражения. — Столько усилий — и зря. Да я даже не плакал, когда он умирал у меня на руках! Драконы не плачут.

— Хм, — озадачился эльф, — никогда ничего подобного не слышал. Возможно, не тот повод был.

— Ха… — в который раз выдохнул Дракон. — Бесполезно… всё бесполезно…

На его лице проступило отчаяние, он ухватил волосы на виске пальцами, точно собирался выдрать их.

— Значит, не возьмёшь? — с надеждой спросил Талиесин, которого несколько обескуражило поведение мужчины.

Алистер опять неодобрительно на него взглянул. Взгляд Эмбервинга прояснился, Дракон встал с колен, крепко сжимая камень в кулаке.

— Может, и без слёз выйдет? — проговорил он, и его истинный облик снова мелькнул секундной вспышкой.