Сапфир и золото - [35]

Старуха обвязала косу вокруг головы, не без удовольствия глянула в зеркало — на тридцать с лишним лет помолодела! — и указала Дракону на кресло. Тот сел, захрустев суставами.

— Не к добру что затеял, — сказала сказительница.

— Откуда тебе знать, что я затеял? — удивился Дракон.

— По глазам вижу. Круг жизни разрывать нельзя. Так заведено, чтобы люди умирали, а драконы нет. Не тебе этот порядок переделывать, — строго отчитывала мужчину старуха.

— Умирают и драконы, — возразил Эмбервинг. — Но в Серой Башне я хозяин: что хочу, то и делаю. Так что не заговаривай мне зубы. Укажи путь к своей сестре. Где она живёт?

Сестра сказительницы, чародейка, жила где-то за пределами Серой Башни. Видеть её Дракон ни разу не видел, но слухи ходили разные. Будто бы, помимо прочего, она и некромантию знала.

— Худое задумал! — со страхом сказала сказительница.

— Там видно будет, — отрезал Дракон, и его глаза засветились янтарём. — Сказывай дорогу.

Старуха сдалась и рассказала, как добраться до чародейки. Та жила в Чёрном лесу, зловещем колдовском месте, которое даже разбойники стороной обходили: деревья в нём были чёрные, точно от пожара, и ветра там никогда не дули.

— Войдёшь в лес, дороги не ищи, — напутствовала старуха, — дорог в нём нет: захочет, так сама тебя к себе выведет.

Дракон поблагодарил, вышел от неё, мимоходом бросил старосте, чтобы в башню никто под страхом смерти входить не смел, и, оборотившись, полетел к Чёрному лесу.

Места вокруг Серой Башни Дракон знал неплохо, Чёрный лес тоже видел, когда над ним пролетал, но о том, что лес заколдован, слышал впервые. Он спустился к опушке, превратился в человека, постоял, разглядывая обугленные стволы. Пожарищем не пахло, значит, на самом деле колдовство.

Лес был прозрачен и чёрен одновременно: деревья росли редко, видны были просветы, но стоило начать приглядываться — наползала со всех сторон чернота и превращала всё в непроглядную муть. Ни птиц, ни насекомых из леса слышно не было. Мёртвое место.

Эмбервинг вошёл в лес. Земля под ногами тоже была чёрной, без травинки, без иголочки, и звук шагов поглощала полностью. Дракон всецело полагался теперь на обоняние: если бы кто и зашёл сзади, он бы почуял. Но вокруг живым и не пахло.

Он попытался углубиться в лес, но неизменно оказывался обратно на опушке. Видно, чародейка узнала о его присутствии и теперь водила кругами.

— Пропусти, — громко сказал Дракон, — некогда мне забавляться!

В лесу не было даже эха.

Деревья дрогнули и немного расступились, образуя просеку (слышала, значит). Эмбервинг быстрым шагом пошёл вперёд, сзади деревья смыкались. Вышел он к избушке, заросшей мхом и папоротником. Из трубы вился дымок, дверь была приоткрыта, словно приглашая зайти внутрь. Поджидала!

Дракон взошёл по прогнившим ступенькам — гнилушки проваливались под каблуками сапог — и дёрнул дверь за кольцо, железное, некогда выкрашенное в белый цвет, но теперь просто ржавое. Переступая через порог, ощутил наложенные на дверной проём чары, вероятно запрещающие входить или выходить без дозволения хозяйки.

В избушке его ждала красавица-чародейка. Лет ей было под девяноста, как и её сестре, но колдовством выглядела она едва ли на двадцать: густые чёрные косы, обвитые вокруг головы, пышная грудь, молочного цвета кожа. Дракона это не обмануло: он видел истинную суть вещей, если хотел.

— Ты сестра сказительницы из Серой Башни? — спросил он сухо.

— А ты дракон? — в тон ему переспросила чародейка.

Эмбервинг поджал губы, окинул избушку взглядом. Всё, как и полагается: пучки трав, свисающих с потолка, высушенные летучие мыши связками на стенах, какие-то подозрительные порошки в прозрачных склянках, стопка толстых пыльных книг в углу стола… Точно логово ведьмы!

— Зачем пожаловал?

— Верно ли, что тебе известны способы воскрешать мёртвых? — без обиняков спросил Дракон.

Чародейка сощурилась:

— Верно-то верно, да тебе зачем?

— Научи.

— А что дашь?

— Что захочешь.

— А если скажу, что хочу все сокровища из твоего логова? — коварно осведомилась чародейка. С секретом некромантии ей расставаться не хотелось, это были тайные знания, не для каждого. Она знала, что Дракон ни за что не согласится, если потребовать у него сокровищницу.

Эмбервинг в самом деле задумался ненадолго, но проронил:

— Так скоро не соберёшь, но если дашь мне пару дней, то пришлю их тебе на подводах.

— На самом деле отдашь сокровища? — поразилась она.

— Слово дракона, — мрачно подтвердил Эмбервинг.

Чародейка сочла эту мрачность нежеланием расставаться с золотом, но, приглядевшись, поняла, что ошиблась. Впервые в жизни увидела дракона, который равнодушен к золоту! Его скорее омрачила мысль, что отдать всё разом не получится.

— Кого ты хочешь вернуть к жизни? — нахмурившись, спросила женщина.

— Одного важного для меня… человека, — выдавил Дракон с трудом.

— Человека? — усмехнулась чародейка. — А смысл? Люди мрут быстро.

— А вот это уже не твоего ума дело, — оборвал её Дракон, и его зрачки вытянулись в стрелы, возвещая, что он начинает терять терпение.

Чародейка задумчиво потёрла подбородок и сказала Дракону, всё ещё рассчитывая, что он откажется: