Сантрелья - [57]

«Приплыли! — уныло подумала я. — Теперь и мне и Коле грозит смерть. Если уж за дело взялась католическая церковь, нам — конец».

— Отец, я сам видел, как Элена молилась и крестилась! — воскликнул дон Альфонсо. Этот парень, похоже, выступал в роли адвоката.

Беренгария вдруг проворно подскочила ко мне и вытащила из-под моего платья серебряную цепочку с крестиком, которые, к счастью, я всегда надевала в дорогу.

— Вот! — торжествующе показала девушка.

— Что это? — не разглядел дон Ордоньо.

— Это крест! — гордо заявила девушка.

Загрохотала скамья, и каждый член судилища счел своим долгом подойти и рассмотреть поближе не то крестик, не то шейку, на которой тот висел. Наконец, утолив любопытство, все вернулись на место.

— Не торопитесь, дон Ордоньо, — проворковал священник сеньору. — Крест ничего не доказывает. Давайте допытаем ее. Не спешите ее отпускать.

Раздались одобрительные возгласы. Гордо поднялся Абдеррахман со своего места, подошел ко мне и обратился к своему «благодетелю»:

— Это моя пленница, как вы сами изволили заметить, ваша милость. Позвольте мне решать ее участь.

— Не забывайся, Сакромонт! — воскликнул хозяин с возмущением. — Она-то, может, и твоя добыча, но ты забыл, вероятно, кто ты! Напоминаю, что ты — мой пленник!

Хватка моих охранников усилилась, и за моей спиной раздался их довольный смешок.

— Как это верно, ваша милость, поставить, наконец, на место этого зарвавшегося мусульманина, — радостно одобрил святой отец.

— Помолчите, падре, не вмешивайтесь! — зарычал сеньор, явно раздраженный всей этой неприятной историей.

Абдеррахман неожиданно возник перед доном Ордоньо, пока тот осаживал священника. Араб с достоинством снял с пояса меч, достал кинжал в ножнах, встал на колено и протянул оружие своему господину.

— Ваша милость, я ни на минуту не забывал, что я ваш пленник. Но я уже много лет служу вам верою и правдою. Я не хотел бы ставить вас в неловкое положение и просить вас отказаться от вашего слова, если вы потеряли доверие ко мне. Пусть отрекусь от своего слова я, тогда останется незапятнанным ваше доброе имя, не пострадает ваша честь, и ваши единоверцы перестанут попрекать вас услугами неверного мусульманина. С этой минуты я — всего лишь ваш пленник. Договор между нами утратил свою силу. Я предаюсь в руки вашего правосудия.

Я испугалась. Абдеррахман лишался из-за меня милости своего «благодетеля», а я тем самым лишалась защиты моего спасителя. Мне стало невыносимо жаль этого благородного араба, и эта жалость на мгновение затмила страх за собственную судьбу.

— Не смей, Сакромонт, решать за меня! — рыкнул с досадой дон Ордоньо. — Ты все еще у меня на службе, встань, вложи оружие в ножны и вернись на место. Я не разрешал тебе покинуть его.

Члены суда возбужденно перешептывались. Меня все еще держали два дюжих парня, и руки мои затекли и ныли.

— Давайте уже завершать наши споры, — призвал к порядку сын хозяина.

— Я предлагаю девицу бросить в каземат и там допросить ее с пристрастием, — выкрикнул падре Эстебан.

— Все камеры заняты, — весело доложил Санчо.

— Давайте поместим ее в казарме гарнизона и приставим к ней охрану, — предложил кто-то из присутствующих.

При этом послышались гнусные смешки. Мурашки пробежали у меня по коже. Я умоляюще посмотрела на дона Ордоньо.

— Молчать! — гаркнул он.

Воцарилась тишина.

— Альфонсо, твое предложение, — спросил он.

— Отец, в гарнизон ее помещать опасно, вы сами это понимаете, — горячо заговорил молодой человек. — Конечно, ее место у Сакромонта, но раз господа не доверяют ему, я предлагаю запереть ее в моей комнате, и у двери снаружи поставить часового. Тогда она сама окажется и в изоляции и в безопасности.

Беренгария вдруг ухватилась за рукав дона Ордоньо. Он резко повернулся к ней.

— Отец, вы же сами хотели, чтобы Элена спела нам сегодня, — всхлипнула она.

— Об этом не может быть и речи, — огорченно отмахнулся хозяин и шепнул: — Ты сама виновата, дочь моя. И ты это прекрасно знаешь.

— Только не наказывай меня молитвами, — взмолилась девушка, вспомнив о своей собственной судьбе.

Дон Ордоньо проигнорировал ее мольбу.

— Действуй, Альфонсо! — приказал он во весь голос. — Все свободны. Сакромонт, останься.

Дон Альфонсо оттолкнул моих телохранителей, и повторилась вчерашняя сцена с торжественным сопровождением меня вон из зала, только выходили мы в противоположную сторону.

И все же он добился меня, этот волевой, настойчивый молодой человек. Он заполучил меня вполне благородно, признавая при этом, что место мое — у Абдеррахмана. И все же я была теперь в его распоряжении на вполне законных основаниях.

«Что охраняем, то и имеем», — сказал один из сатириков, моих соотечественников. Посмотрим, как распорядится своей ролью моего охранника этот сын владельца средневекового замка. Одно я понимала совершенно отчетливо: сейчас я не имела возможности помочь не только Коле, но и самой себе.

Глава девятнадцатая ЗАЩИТНИКИ

Того считай другом, кто любит тебя, а не тех, что вокруг тебя.

Из древнерусских афоризмов

Мы спустились по каменной винтовой лестнице несколько виражей, и дон Альфонсо распахнул передо мной дверь своего холостяцкого жилища. Изнутри он запер дверь на засов. Обстановка напоминала комнату Беренгарии, только там женская рука сумела придать хоть мало-мальский уют вышитыми салфеточками, покрывавшими тяжелую грубую мебель. Здесь же царствовал настоящий мужской аскетизм. Жилище рыцаря, воина, ему не до роскоши, не до излишеств, не до сентиментов.