Сантрелья - [18]

— Алена, добрый вечер!

— Ветров, ты? — опешила я. — Как ты узнал, где я?

— «Все-таки ты непроходимый тупица», — процитировал он, рассмеявшись, «Иронию судьбы». — Я же сам заказывал гостиницу. Какие новости?

— Никаких, — обреченно прохрипела я.

— No news is good news, — подбодрил Игорь. — И все же? С кем-нибудь уже встречались?

— Да, — и я рассказала о трех встречах. — А что толку? Во-первых, Тартесс — это миф, — медленно и отрешенно проговорила я. — А во-вторых, вдруг исчезновение Коли не связано с его археологическими интересами?

— Эй, подруга, да ты там совсем закисла, — внезапно встрепенулся Игорь, осознав степень моего отчаяния. — Завтра, крайний срок — послезавтра, я вылетаю к тебе. Только держись! Все сейчас только в твоих руках, точнее, в твоей светлой голове. Не давай воли истерике!

Похоже, он не на шутку обеспокоился моим настроением, и в голосе его послышался металл. «Уговоры не помогут, — видимо, решил он. — Надо быть построже». И он совсем сухо, по-деловому потребовал отчета:

— Какие планы на завтра?

Надо признать, эта его тактика несколько отрезвила меня. Я постаралась взять себя в руки и, по всей форме, доложила о намерении встретиться с севильскими археологами.

— Ты без Андрея там обойдешься? — спросил Игорь. — Он вряд ли сможет выехать из Мадрида.

Я чуть было не удивилась, о каком Андрее шла речь, но, вспомнив Доброхотова, тут же укусила себя за язык и язвительно произнесла:

— А ты что считаешь, я по-испански не обхожусь без переводчика?

— Вот теперь я вижу, что ты в порядке, — вместо того, чтобы ответить на мою дерзость, обрадовался Ветров и поинтересовался:

— Ты звонила Люде?

Мне стало стыдно. Я даже не вспомнила о жене брата практически за целый день.

— Некогда было. Я как раз собиралась ей сейчас позвонить, — соврала я.

— Хорошо, — сделал вид, что поверил мне Игорь. — Только не нагнетай обстановку. Ей сейчас тяжелее, чем тебе. Ты действуешь, а она ждет.

Этот упрек я не приняла.

— Она тоже могла бы действовать!

— Алена, где же твоя справедливость? — посетовал мой собеседник.

Я вновь устыдилась своего поведения, но виду не подала и продолжала вести себя, как обиженный ребенок.

— Ладно, отдыхай, — примирительно усмехнулся Игорь. — Завтра позвоню.

— Куда?

— Это не твоя забота. Впрочем, думаю, вечером вы будете в Кадисе. Пока!

Он уже собирался распрощаться, но я издала истошный вопль:

— Игорь! Дни идут! Мы теряем время!

— А что ты предлагаешь? У тебя есть что предложить?

— Надо ехать туда, где нашли машину, и там все выяснять на месте.

— Резонно, но, как я понял, этим занимается полиция, а твоя задача — помочь им понять, что его интересовало именно в этом месте.

— Но ни один из наших сегодняшних собеседников не имел понятия, почему Колю занесло в это богом забытое селение! — почти кричала я.

— Будут еще завтрашние! Терпение, я верю, что ты обязательно разберешься в этом, — он начинал раздражаться. — А сейчас иди спать. Только позвони Людмиле.

Он повесил трубку. Я расстроилась: утром шептал нежности, а сейчас отчитал меня, как девчонку, и бросил трубку. Наконец, я собрала волю в кулак и набрала Кадис.

Подошла Анхелес и, узнав о моих делах, передала трубку Люде.

— Лена, ты уже в Испании? — обрадовалась она. — Карлос тебя встретил? Что-нибудь есть новое?

— Люда, мы провели ряд встреч. Мы идем по его следу, — уверенно чеканила я. — Завтра мы уже будем у вас и, я убеждена, уже будет разгадка. Что говорит полиция? — не сдержала я своего нетерпения.

— Они опросили жителей Сантрельи. Кое-кто его видел. Он интересовался историей этого места, уточнял какие-то имена, называя их на непонятном языке, но никто из жителей не мог вспомнить, какие названия он выяснял.

Я вздохнула, пробормотала что-то ободряющее и неожиданно сменила тему:

— Люда, может быть, ты позвонишь маме?

Я рассказала ей легенду, которую перед отъездом изобрела для мамы. Люда помолчала, видимо, оценивая свои силы, и, наконец, согласилась:

— Да, Ленок, ты права. И потом я жутко соскучилась по Саньке. Я попробую быть убедительной.

— Умница! — восхитилась я ее мужеству. Честно говоря, я думала, она испугается звонить: слишком велика была опасность выдать себя, рассказать матери правду.

— Лен, как ты считаешь, он жив? — неожиданно брякнула Люда.

— Конечно, — соврала я и вдруг уверенно и решительно обосновала:

— Люда, мы бы почувствовали, ты бы почувствовала, если бы что-то случилось.

— Спасибо. До завтра.

Мы простились. И я отправилась спать. Я долго ворочалась: возбуждение мешало усталости взять верх и не отпускало меня на отдых. Постепенно я погрузилась в тяжелый сон, полубредовый, неглубокий, едва балансирующий на грани сна и бодрствования. И я увидела свой старый сон, тот самый, что мучил меня целый месяц. Римский мост. Бурная река. Темные кусты. Остров с буйной зеленью. Мавританский дворец. Но вместо монастыря почему-то развалины замка или крепости. Да-да, похоже, средневекового замка…

Глава шестая СЕВИЛЬЯ — САНТРЕЛЬЯ

Еще не спал я, но, затерян в лимбе,

Где все как будто внове перед нами,

Скитался в заколдованных пространствах,

Меж бытием и снами.

Густаво Адольфо Беккер(1836–1870) /испанский поэт и писатель — романтик/