Санта действительно существует? - [9]
Вторая причина состоит в том, что мы так и не продвинулись в нашем деле и не выяснили, как следует относиться к Санта-Клаусу.
Вот смотрите. Мы начали с того, что отметили двойственность данного отношения. Каждый из нас хочет верить в то, что Санта реален, но одновременно чувствует, что это не так. Мы попробовали придерживаться строгой критической точки зрения и столкнулись с логическими теориями, которые одновременно имеют смысл и полностью бессмысленны. Логика — тот же Санта-Клаус. Одна часть нашего сознания считает ее истинной, а другая — ложной.
Глава 2
Как не прожить жизнь дураком
У юристов есть поговорка: «Чем труднее дело, тем хуже прецедент». Возможно, фраза «Это предложение неверно» одна из тех, о которых нужно думать поменьше, если не хочешь, чтобы у тебя разболелась голова. Хорошо, что люди — не роботы из «Звездного пути»6, у тех от подобных размышлений головы вообще взрывались. Тем не менее такие мысли заставляют нас чувствовать себя очень неуютно. Кстати говоря, на это часто жалуются философы — что странно, ведь, казалось бы, чем больше сложных мыслей философ способен удержать в голове, тем он круче коллег. Давайте попробуем найти такой рациональный и логический путь, который не приведет нас в ловушки, описанные в предыдущей главе.
Возможно, логика и рациональность служат для того, чтобы приводить в порядок не наши убеждения, а нашу жизнь. Возможно, рациональным подходом нужно руководствоваться в первую очередь не в мыслях, а в действиях. Возможно, плохие убеждения плохи именно тем, что ведут к глупым и обреченным на провал поступкам. Возможно, плоха не вера в Санта-Клауса (хотя и она тоже), а то, что она заставляет нас делать. Возможно, из-за нее мы рискуем попасть в беду. Я не имею в виду, что над нами будут насмехаться философы, — я говорю о настоящих неприятностях. Мы можем потерять деньги.
Лучше всего данный принцип отражается в понятии практической рациональности. Грубо говоря, ее суть заключается в том, что, если вам чего-то хочется, вы должны найти способ это получить. А если у вас слишком много желаний, вам нужно пересмотреть свои убеждения, которые помогут вам получить все, что вы хотите, а заодно убедиться, что вы последовательны в этих желаниях, — иначе за всю жизнь вы так и не почувствуете удовлетворения. Например, если вам больше хочется съесть кусок пиццы, чем выпить стакан колы, вы не можете одновременно больше хотеть колы, чем пиццы. Иначе возникнет парадоксальная ситуация, в которую попал герой моей маленькой пьесы.
Непоследовательность в предпочтениях (трагедия в одном акте)
Действующие лица: вы, я.
Входите вы со стаканом колы и сотней долларов. Следом вхожу я.
Я: Вам больше хочется съесть пиццу, чем выпить стакан колы, так ведь?
Вы: Точно!
Я: Отлично. Дайте мне доллар, и я обменяю вашу колу на вот этот кусок пиццы.
Вы: Да, давайте так и сделаем!
Вы меняете колу на пиццу, и теперь у вас есть кусок пиццы и 99 долларов.
Вы: Спасибо!
Я: Обращайтесь! Кстати говоря, вам же больше хотелось колы, чем пиццы, а?
Вы: Именно! Кола такая вкусная!
Я: Ничего себе! А у меня как раз есть стаканчик!
Вы: Я же только что вам его дал.
Я: Да-да, тот самый. Вы хотите за один доллар обменять его на кусок пиццы?
Вы: Да, у меня же есть кусок пиццы.
Я: Который отдал вам я.
Вы: Верно!
Вы меняете пиццу на колу, и теперь у вас есть стакан колы и 98 долларов.
СМЕНА КАДРА
98 долларов спустя. Вы сидите со стаканом колы в руке. Денег у вас больше нет. Вы плачете.
Вы: Вот черт!
Я: Что такое?
Вы: Мне так хочется пиццы, а денег у меня совсем не осталось.
Я: Я знаю, как решить вашу проблему.
Вы: Здорово! Как?
Я: Вы можете расплатиться кредитной картой.
ЗАНАВЕС
Это очень грустная пьеса, потому что она показывает непоследовательность в предпочтениях, из-за которой хитрый человек (я) получает возможность надуть простака (вас). Интуитивно понятно, что подобных предпочтений стоит избегать. Они иррациональны. Что бы вы ни предпочитали, одно не должно противоречить другому. Точно так же и ваши убеждения должны быть последовательными. Иначе вы рискуете потерять деньги и жизненные шансы. Все, что вы цените, можно разрушить нерациональным поведением или приумножить рациональным.
Подобные рассуждения, вероятно, покажутся вам милыми, забавными и интересными, но абсолютно бессмысленными, потому что ни один человек не может одновременно предпочесть колу пицце, а пиццу коле. Но теоретики практической рациональности скажут вам на это, что существуют куда более глубокие уровни иррационального поведения. Даже непоследовательные предпочтения легко подвергаются усложнению. К примеру, стакан колы может нравиться вам меньше сэндвича с тунцом, сэндвич с тунцом — меньше куска пиццы, а кусок пиццы — меньше стакана колы. В итоге мы приходим к той же ситуации, которую я описывал ранее. Если вы непоследовательно оцениваете вероятности, то другой, более хитрый игрок может постоянно делать ставки на ваш проигрыш и побеждать на них. Если вы играете в игру под названием «жизнь» таким образом, что все время проигрываете вне зависимости от обстоятельств, значит вы ведете себя нерационально.
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.