Санта–Барбара III. Книга 1 - [4]

— Нет, Мейсон, ты не прав, тебя уже несколько дней разыскивает Ричард Гордон. Он разыскивает тебя каждый день, но не может тебя застать, а ты не снимаешь трубку.

— Ричард Гордон? — Мейсон потер ладонями виски, — а кто это?

— Мейсон, ты что, не помнишь Ричарда Гордона? Ведь это же твой старый приятель, ведь вы с ним вместе выиграли то крупное дело, о котором писали в газетах.

— А, Дик, ты говоришь о нем? Он не может до меня дозвониться? Если бы я ему был нужен по–настоящему, то он приехал бы ко мне, приехал, и мы бы сели с ним и выпили как старые друзья. Знаешь, вот Ричарду я смог бы рассказать обо всем, и он бы меня, в отличие от всех в этой чертовой Санта–Барбаре, понял бы меня и помог.

— Мейсон, он звонил тебе много раз, а потом позвонил мне, и я пообещала, что ты с ним встретишься.

— Послушай, Иден, зачем ты мне врешь? — Мейсон погрозил сестре указательным пальцем, — ты меня обманываешь и это полностью в стиле нашей семьи. Ты сама нашла Дика и сказала, что мне плохо, что я спиваюсь. Может, ты сказала, что твой брат сошел с ума?

— Нет, я ничего ему не творила о твоем состоянии, ничего.

— А о Мэри он знает?

— Да, это я ему рассказала.

— Черт! — Мейсон с грохотом ударил кулаком по столу, — зачем ты меня так унижаешь?

— Но я хотела сделать как лучше…

— А вы все хотите сделать как лучше, но получается ужасно. Ты понимаешь, Иден, что получается страшно, получается катастрофа, когда кто‑нибудь из нашей семьи пытается друг другу помочь. И вообще, я никого не просил мне помогать, никого не просил меня жалеть, а вы все начинаете меня жалеть.

— Нет, Мейсон, я хочу тебе помочь и хочу сделать это искренне.

— Ну и что сказал Дик?

— Я же тебе говорю, он хочет с тобой встретиться, у него какое‑то очень серьезное и большое дело. По телефону он не стал рассказывать, он сам тебе сообщит обо всем.

— А что, Дик здесь, в Санта–Барбаре?

— Нет, Мейсон, он завтра будет здесь, завтра утром.

— А, завтра утром… Ну что ж, у меня еще есть время. Налей, — он подвинул стакан к Иден.

— Нет, ты должен быть трезвым, я обещала это Ричарду, понимаешь? Я сказала…

— Что, ты сказала ему, значит, что я пью?

— Нет, Мейсон, я сказала, что у тебя несчастье, и он это понял.

— А у него, как всегда, все прекрасно. Он занимается большими делами, преуспевает… Ну конечно, ему повезло, у него чудесная жена, замечательные дети. А ведь у меня, Иден, тоже мог быть ребенок, тоже мог быть сын. Ты понимаешь это, Иден? Хотя, разве можешь ты понять и разве все вы можете понять меня, ведь это из‑за СиСи я так страдаю.

— Мейсон, пойдем, я помогу тебе добраться до дома, — Иден положила руку на плечо брата.

— Не надо, спасибо, я доберусь сам. Мне не нужны провожатые, я еще вполне могу добраться до дома сам, без посторонней помощи, я еще не инвалид.

Мейсон тяжело поднялся, покачнулся, но тут же встряхнул головой и его взгляд стал более осмысленным. Он подошел к стойке, пальцем подозвал Джери.

— Мне еще бутылку виски с собой.

Он положил деньги на стойку, взял бутылку и неспеша, не оглядываясь, не отвечая ни на приветствия, ни на замечания, покинул «Ориент Экспресс».

Иден осталась сидеть за столиком. Джери посмотрел на нее, потом вышел из‑за стойки и сел напротив.

— Извините, мисс Кэпвелл, я не сделал ничего лишнего?

— Нет, Джери, все нормально. По–моему, завтра он отрезвеет.

— Я бы тоже хотел в это верить, но знаете, стоя вот за этой стойкой я видел очень многих людей, которые вот так… А ведь они были куда крепче Мейсона.

— Джери, не надо, я думаю, все будет хорошо.

— Мне бы тоже хотелось верить.

Джери вернулся за стойку и принялся протирать и без того сверкающие бокалы.

Мейсон пешком добрался до своего дома, когда было уже за полночь. Он зажег свет и застыл посреди гостиной. Руки сами отвинтили пробку на бутылке. Мейсон сделал глоток.

— Вот так‑то оно будет лучше. Ах, да, завтра у меня встреча. Какая к черту встреча, я никого не хочу видеть! Правда, с Ричардом я бы встретился. Ну ладно, ведь это будет завтра, — и он посмотрел на себя в зеркало.

Перед ним стоял какой‑то совершенно иной человек с бутылкой в руках.

— Это ты Мейсон Кэпвелл? — обратился он к своему отражению, потом размахнулся и швырнул бутылку в зеркало.

Посыпались осколки.

— Вот так‑то будет лучше, теперь ты на меня не будешь смотреть с таким презрением и ненавистью. Я еще не умер! Слышите, не умер! Я жив, это ты умер! — Мейсон указал рукой на разбитое зеркало, — ты мертвец, а я жив.

Он отбросил ногой осколок зеркала, сорвал с плеч пиджак и стащил с себя через голову рубашку.

— К черту! К черту все! Я должен прийти в себя, я должен начать новую жизнь и доказать всем, что я не мертвец, что я еще жив. Ведь они все считают меня пропащим, считают, что меня уже нет, что я, Мейсон Кэпвелл, больше не существую и ни на что стоящее в этой жизни не годен. Но это не так! Не так, не правда ли Мейсон? — спросил он сам у себя и тут же выкрикнул, — Нет! Все вранье! Все ложь, я жив!

Он со злостью смахнул со стола бутылки. Послышался звон разбитого стекла.

— Я жив! Я всем докажу, на что способен!

Мейсон вбежал в ванную и до отказа открутил краны. Вода с шумом и грохотом хлынула на его тело. А он стоял в брюках, запрокинув голову, и улыбался. Он улыбался только одному ему известным мыслям, а губы шептали: только ради тебя, Мэри, я докажу всем, что жив.