Санкция Айгер - [16]

– Продолжайте.

– Если вы нам поможете, Хэмлок, мы эту заявку отзовем, а вы получите значительный аванс и сможете сразу же расплатиться за здание наличными. Но прежде чем я продолжу свою мысль, ответьте мне на один вопрос – какова была ваша реакция на смерть того француза, который разбил статуэтку?

Честно говоря, Джонатан в последний раз думал об этом событии на другое утро после того, как оно произошло. Он так и сказал Дракону.

– Великолепно! Просто великолепно. Психологический портрет, составленный “Сфинксом”, полностью подтверждается! Никакого чувства вины! Вам можно только позавидовать.

– Откуда вы узнали о статуэтке?

Мы вели съемку телекамерой с крыши соседнего здания.

– И ваш оператор оказался там совершенно случайно.

Дракон издал свое троекратное “Ха”.

– Уж не думаете ли вы, что и француз вас застукал случайно?

– Но меня могли убить.

– Да, это так. И это было бы весьма прискорбно. Но нам необходимо было знать, как вы поведете себя в критической ситуации, прежде чем считать себя вправе сделать вам заманчивое предложение.

– Чего же именно вы от меня хотите?

– У нас это называют “санкциями”.

– А как это называют не у вас?

– Убийством.

Дракон был явно разочарован, увидев, что это слово не произвело никаких перемен в выражении лица Джонатана.

– На самом деле, Джонатан, это не такое уж большое злодейство, как представляется непосвященным. Мы убиваем только тех, кто уничтожил наших агентов при исполнении ими служебных обязанностей. Наше возмездие – единственная гарантия, которую имеют эти бедняги. Позвольте коротко ознакомить вас с деятельностью нашей организации, а вы тем временем определитесь – будете с нами сотрудничать или нет. Спецрозыск и Санкции...

ЦИР появился после второй мировой войны как объединенная организация, вобравшая в себя многочисленные бюро, агентства, подразделения и команды, занимавшиеся во время войны разведывательной деятельностью. О том, каков был вклад всех этих формирований в исход войны, сведений нет, однако утверждалось, что они наломали куда меньше дров, нежели их немецкие коллеги, преимущественно по причине своей малой эффективности – их промахи были далеко не так заметны.

После войны правительство осознало крайнюю нежелательность единовременного выброса в гражданское общество всех тех моральных уродов и психологических мутантов, которых в годы войны вобрало в себя полувоенное болото шпионажа и контршпионажа. Но ведь что-то же надо было делать с организациями, расплодившимися за годы войны подобно грибку – число их уже перевалило за сотню. При этом учитывалось, что коммунистические режимы и после войны с энтузиазмом продолжили игру “Укради бумаги и хоть что-нибудь сфотографируй”. А потому и наши народные избранники под честолюбивый клич “А чем мы хуже?” поспешили произвести на свет гигантское административное чудище – ЦИР.

Общеизвестно, что ЦИР – это Центральный Институт Разведки. Однако этот факт следует считать плодом творческого вымысла журналистов. Никакого такого института не было, как, строго говоря, не было и никакого ЦИРа. Обозначение “СП”, которое непосвященные расшифровывали как Central Intelligence Institute, в действительности было не буквенной аббревиатурой, а числом “102”, написанным римскими цифрами – именно столько малых организаций влилось в это ведомство, за которым и закрепилось бессмысленное название “ЦИР”, при его создании.

В течение двух лет ЦИР вырос в политическую проблему угрожающих масштабов. Паутина этого ведомства опутала всю страну и распространилась далеко за ее пределы. Накопленная же ЦИРом информация касательно сексуальных чудачеств и финансовых махинаций ведущих политических деятелей страны сделала эту организацию совершенно неподконтрольной и автономной. У руководства ЦИРа даже вошло в привычку информировать президента о чем-либо лишь после того, как это “что-либо” уже произошло.

За четыре года ЦИРу удалось сделать разведку посмешищем для всей Европы, резко ухудшить мнение об американцах за рубежом, трижды поставить страну на грань войны и набрать такое количество общеизвестных или никому не нужных сведений, что в подземном штабе этого ведомства в Вашингтоне пришлось установить две мощные компьютерные системы: одну для поиска данных, а вторую – для приведения в действие первой.

Эта ничем не сдерживаемая злокачественная бюрократическая опухоль продолжала набирать силу и поглощать людские ресурсы. Затем экспансия неожиданно замедлилась и остановилась вовсе. ЦИРовские компьютеры информировали начальство о весьма примечательном факте: потери личного состава за рубежом как раз уравновешивали все кампании по найму, с размахом и помпой приводимые внутри страны. Для изучения столь обескураживающих потерь была собрана группа экспертов из службы информации. Эксперты установили, что тридцать шесть процентов потерь составляют перебежчики, а двадцать семь – результат ошибок при обработке компьютерных перфокарт. Эксперты рекомендовали ЦИРу смириться с последней цифрой – ведь несравненно легче просто списать со счета несколько тысяч человек, чем провести реорганизацию отдела кадров и бухгалтерии. Четыре процента потерь – результат просчетов при подготовке к работе со взрывчатыми веществами. Два же процента оказались попросту “утеряны” – скорей всего, пали жертвами нестыковок в расписаниях работы европейского железнодорожного транспорта.