Санаторий - [104]

За считаные секунды Сесиль снова хватает его и тянет обратно в воду.

– Сесиль! Прекрати! Отпусти его!

– Нет! – визжит она. – Он заплатит за свою ложь!

– Заплатит. Я знаю, чего ты хочешь, чего хотела с самого начала. Ты хотела, чтобы тебя услышали. Хотела справедливости. Признания. – Элин переводит дыхание. – Ты все это получила, Сесиль. Теперь мы знаем, что с тобой произошло, что произошло с ними. Истории тех женщин теперь станут известны. Ты рассказала правду о них. И о себе. Убийство Лукаса ничего к этому не добавит.

– Он повернулся ко мне спиной! – выкрикивает она, но слова уже звучат без силы и напора.

Она рыдает, трясясь всем телом.

– Да, Сесиль, но теперь ты рассказала ему о том, что чувствуешь. И ему придется с этим жить. Не тебе. Ты уже избавилась от боли.

Затаив дыхание, Элин ждет. Наблюдает.

Время тянется бесконечно. Сесиль отплывает обратно, выпуская Лукаса.

Элин осторожно обхватывает его за грудь и тянет к лестнице у бортика. Вылезает первой и помогает вылезти ему. Когда ледяной воздух касается кожи, Лукас вздрагивает, все его тело трясется в конвульсиях.

Элин стоит у бортика, и холодный воздух кусает ее кожу. Оборачиваясь, она смотрит на Сесиль.

Та лежит на спине в центре бассейна.

Руки и ноги раскинуты в стороны, она смотрит на падающие с неба снежинки.

91

Месяц спустя

– Мы рано, – смотрит на часы Уилл. – До отправления фуникулера еще несколько минут.

Элин кивает. Ее лицо уже горит, наваливаются печальные мысли об отъезде. Ни она, ни Айзек не умеют прощаться.

Чуть задержавшись на обочине, ее взгляд останавливается на спине Айзека. Из шва его синего пуховика выбилось белое перышко. Ветер подхватывает его и болтает из стороны в сторону, пока наконец не отрывает и не уносит прочь.

Перед ними по дороге пыхтит автобус, отбрасывая комки соли со слякотью. Металлический багажник сзади плотно забит лыжами и сноубордами. Элин ждет, пока проедет автобус, и идет вслед за Айзеком через дорогу, к остановке фуникулера.

Бетонное здание довольно уродливо. Оно просторное и функциональное, резкие края плоской крыши плохо сочетаются с первозданной красотой заснеженных гор позади.

Небо за станцией ярко-синее. Не бледно-голубое, как зимой в Англии, а глубокого, насыщенного цвета, который делает белые горы еще белее, а полосатая дымка облаков кажется более резко очерченной.

Оно такое уже много дней подряд, и уже трудно припомнить, каким оно было в разгар снежной бури и какие резкие, сжимающие грудь волны паники, приходящие с каждым порывом ветра и снега, оно вызывало.

– Народу полно, – говорит Айзек, когда они подходят к остановке.

Он прав. Люди собираются группками. Пожилая пара, девочки-подростки с рюкзаками на спинах, большая группа школьников.

В маленьком ларьке слева продают кофе и пирожные. От горьковатого запаха кофе и выпечки у Элин урчит в животе.

– Подождите здесь, я куплю билеты.

С этими словами Уилл отправляется к кассе и тянет с собой чемоданы. Конечно, им нужны билеты, но Элин понимает, что он специально дает им с Айзеком время попрощаться.

Айзек ковыряет мыском ботинка асфальт и морщится.

– Странно прощаться вот так. Я только успел привыкнуть к твоему присутствию.

Он умолкает, сжимая пальцы на бутылке с водой, которую держит в руке.

Элин не в силах от него отвернуться. Его глаза, волосы, встревоженное лицо. Так не хочется оставлять его здесь.

– Так поехали вместе с нами, – резко говорит она. – Давай купим тебе билет. Поживешь со мной несколько недель, посмотрим, как ты будешь себя чувствовать.

– Не сейчас. Хочу попытаться снова наладить жизнь. Посмотрим, как пойдет. – Он отворачивается, крепко сжимая губы. – Знаешь, я все время думаю о том, как сомневался в ней. Прямо перед тем, как ты сообщила мне о ее смерти, я сжег ее фотографию, которую хранил в бумажнике. Думал, что она меня предала, а она все время была здесь. Я мог бы ее найти, вместо того чтобы… – Его голос дрожит.

– Нет смысла себя терзать, Айзек. Ситуация была чудовищная. Я тоже в тебе сомневалась. А когда узнала про обвинения в университете, то сделала поспешные выводы, хотя могла бы просто спросить у тебя.

Даже сейчас при мысли о звонке в университет она краснеет.

– Но мы же столько лет не виделись. Наши отношения были натянутыми. Могу представить, почему у тебя возникли сомнения, но мы-то с Лорой были помолвлены. Я не должен был в ней сомневаться. Мне следовало знать.

– Откуда тебе было знать? Лора специально спряталась в служебном помещении. Она знала, что туда никто не ходит и ее не найдут. Там нет камер, так что и ты ее не нашел бы.

– Да, но все это засело у меня в голове, прокручивается снова и снова. Все это время она была здесь, совсем рядом.

– Поэтому я и считаю, что ты должен поехать с нами. Отвлечься, – Элин улыбается. – Но в основном это из-за того, что я паршиво готовлю. Ты мог бы взять готовку на себя, если хочешь.

Элин придвигается ближе к нему и протягивает руку, но потом отдергивает ее, мысленно ругая себя.

Она зашла слишком далеко.

Проходит несколько мгновений.

Айзек забрасывает рюкзак на плечи.

– Я приеду в гости, – наконец говорит он, ловя ее взгляд. – Это не просто слова.