Самый умный, или Новые бойцы невидимого фронта - [79]
10. Немного ясности.
После тщательной обработки раны я отправился в дом бабы Раи, твердо решив, что чем бы ни закончился сегодняшний поход, днем я возвращусь в город. К моему удивлению, она с радостью меня встретила, попросила только немного подождать ее в комнате, пока она приведет в порядок Маленького Мужика.
Я расположился на кресле и начал осматриваться в комнате. Едва успев заметить аккордеон, на котором стояло выцветшее фото молодого офицера, я увидел своего «единственного друга», который промелькнул за окном. Наплевав на все, я выбежал на улицу, но он был уже достаточно далеко, чтобы начинать преследование. Зато возле окна, в котором он мелькнул, им был оставлен какой – то помятый грязный пакет. Я подобрал его и заглянул внутрь – содержимым оказалась куча бумаг, которые напоминали записки журналиста или писателя. Их порядок и нумерация была самая разнообразная: где – то стояла дата, где – то просто порядковый номер, а некоторые имели заголовок в кавычках. Большинство записей было сделано на обрывках бумаги, поэтому начало многих фраз было утеряно.
Сев на лавочку возле зеленого дома, я начал выборочно читать эти записи, не обращая внимания на то, что за моей спиной баба Рая вынимает Мужика из чугунка.
Надо действовать!
Ситуация с «детским домом» прояснилась. Два дня, опросы местных жителей, наружное наблюдение и еще два допроса Сережи. Даже если бы Геннадий не «отвлекался» на своего «Маленького мужика». «Получается, конечно, суховато, топорно, но для первого раза ничего себе так», – утешал себя Геннадий Петрович. Решил чуть позже добавить описаний природы и немного психологии. Деревня располагала к красочным эпитетам.
Деревня
Тем временем в детском доме жизнь шла обычным чередом: линейки, речёвки, тотальная физкультура, ровно в десять вечера отбой. Каждый день – соблюдение заданного ритма.
Два события привлекли внимание Геннадия Петровича и Веры Марковны. Игорю пришлось покинуть компанию еще позавчера. На Михаила поступила жалоба о сексуальном домогательстве к новой сотруднице. Необходимо было уладить вопрос внутри компании: наказать, если потребуется, исполняющего обязанности генерального директора; безболезненно уволить говорливую нимфетку, фигурально отрезав ей язык; проследить, чтобы конкуренты ничего не пронюхали. Игорь был наделен чрезвычайными полномочиями карателя и облеченный должностью направился на задание.
Вчера в деревню наведался синий «Майбах». Он припарковался рядом с интернатом – грязный, пыльный – деревенские русские дороги предназначены только для немецких танков, но не для немецких машин. Не прошло и часа: воспитанники помыли и отполировали до блеска. Видно, не первый раз гости на грязных машинах приезжают – процесс шел быстро, схематично выверено: окатили, намылили, смыли, вытерли насухо, отполировали. Руководил действиями лично Вениамин.
Пассажира встретил Федор Степанович, проводил в дом. К вечеру гость вышел, шатаясь. Прислонился к деревянной лестнице, чего – то стал ждать. Метрах в трехстах появились мальчишки и девчонки, что – то кричали, махали руками. Потом их крик стал монотонным, действия синхронизировались. «Славим, славим, славим – господина нашего Уж…уйского»! – Геннадий не разобрал точно.
Сергей потом уточнил: «Ужукуйского». Удалось выяснить, что это был «Заказчик». Именно для него готовили сейчас сто пятьдесят молодых людей и девушек.
С детворой его пока знакомить не стали, показали только издалека: «Вот ваш повелитель, поклянитесь ему в верности».
Ужукуйский уехал на чистом автомобиле – снова в грязь, до первой лужи. Дети еще стояли с минуту на коленях, смотрели вслед.
Второй случай случился вчера. Ночью из домика Федор Степанович и Вениамин вынесли какой – то куль – он безжизненно провисал до земли. Притащили на дальнюю сторону кладбища, вынули лопаты, включили фонарик, навели мощный неоновый круг на поляну и начали копать. Закопали через час – двадцать. Геннадий решил пока не откапывать: не было ни лопат с собой, ни времени.
А на следующее утро Сергей сообщил, что в лагере пропала Манечка – милая девочка тринадцати лет.
Сергей приходил каждый день, иногда по два или три раза. Вера Марковна все пыталась его тут же накормить – шутка ли, отмахать четыре километра сюда и столько же обратно? Однако Геннадий останавливал: «Организм молодой – сколько сам захочет, столько и съест. К тому же лучше к обильной пище не привыкать: ему же еще в этом детском концлагере жить».
– А что, мы его громить не собираемся? – Задала Вера Марковна провокационный вопрос. – Разнесем все к чертям, как в «Крепком орешке».
– Ты что, их много, а мы одни. – Автоматически парировал Геннадий.
– А кого много, детей? Я думаю, они с нами сражаться не будут. Они и так все затюканные. Остаются двое – Федор этот и Вениамин.
Сергей подтвердил, что оружия у руководства не имеется. По крайней мере, он его ни разу не видел.
– Ну, хорошо, убьем мы всех. Детей выпустим. Куда их деть?
– Детей можно расселить по ближайшим деревням, дать задачу местным бабушкам – воспитать. Только, Сергей, важно какое – то напутствие подготовить выпускникам, речь. А мы подумаем над планом штурма.
