Самый обычный день. 86 рассказов - [51]

Когда раздается звонок, на нем синяя куртка, белая рубашка с ужасающим галстуком-бабочкой, шерстяные брюки в коричневую, бежевую и зеленую крапинку и черные носки. Ботинки он еще не подобрал.

Для того чтобы не захлебнуться в волнах нового океана сомнений, в последний момент мужчина решает открыть дверь, не глядя предварительно в глазок. Она стоит перед ним в простой черной тунике и с косой на плече. Мужчина смотрит на нее то ли удивленно, то ли разочарованно.

— Разве мы идем на маскарад? — спрашивает он.

— Нет.

Железная дорога

Лицо

Z приснилось, что в какое-то неопределенное место (похожее на вагон метро или на коридор в больнице, облицованный белым кафелем, по стенам которого стоят стулья, обитые зеленым бархатом) входит девушка, чье лицо показалось ему знакомым. Он колебался: не ее ли видел он однажды на вокзале, когда… В его мыслях она ассоциировалась с дымом и путешествиями. Если бы Z знал, как ее зовут, он бы заговорил с ней. Однако, поскольку ее имя не всплывало в его мозгу, ему казалось, что он не имеет никакого права приблизиться к ней. Оттого, что девушка, наверное, его не узнает, ему стало грустно. Но ее взгляд немного успокоил Z: возможно, его лицо тоже показалось ей знакомым, хотя она — как и он сам — и не осмеливалась начать разговор. Может быть, ее — так же, как его самого, — смущало то обстоятельство, что раньше они не представились друг другу, и поэтому один не знал, как зовут другого; по этой причине она и не подходила к нему. Возможно, девушка думала то же самое: что с Z происходит то же самое, что с ней самой. Z также подумал, что она, наверное, думала, что он думал, что она думала, что он думал, что она думала о том же, что и он. Можно было, конечно, подойти к ней и сказать: «Привет, меня зовут Z, мне знакомо твое лицо, хотя нас никто не представил друг другу». Ему также пришло в голову, что, вероятно, она его прекрасно помнит, но по какой-то неизвестной ему причине считает, что приветствия излишни. Девушка как-то странно вытянула ногу, словно испытывала боль, и Z понял (одновременно его поразило то, что раньше он этого не заметил), что у нее удивительной красоты ноги, хотя брюки и скрывали их совершенство. Z погрузился в размышления о том, что по поводу ног, скрытых под брюками, трудно бывает сказать, насколько они совершенны, и очень скоро уже обнимал эти ноги под дождем листопада, влажным осенним днем, на мокром лугу, по которому он сейчас шел вдоль причудливых обрывистых скал.

Он проснулся, полностью потеряв представление о времени. Ему было трудно вычислить (даже приблизительно), как долго длился его сон. Кроме того, в это самое время поезд проезжал через туннель, что (в момент возвращения из онейрических сфер) еще больше сбило его с толку; скорлупа, в которой он находился, не давала ему понять, день сейчас или ночь. В купе его окружали совершенно новые лица; сейчас его спутниками были двое прилично одетых мужчин (похожие на героев фильмов пятидесятых годов или на мормонских проповедников), парочка крестьян и необычайной красоты девушка, в которую ему немедленно захотелось влюбиться по уши.

На каждой станции какие-нибудь пассажиры сменялись. В купе появились, а потом исчезли двое военных, пять или шесть ничем не примечательных людей, чрезвычайно тощая старушка, очкастый молодой человек, монашка, двое туристов, коммивояжер некой фирмы из Реуса, торгующей фундуком, целый отряд бойскаутов, мамаша с двумя отпрысками, эмигрант, возвращающийся на родину, Рэнди Ньюмен[46], духовики из оркестра, который играет на танцах во время городских праздников, и шеф-повар, едущий в отпуск. Сейчас спутниками Z были юноша и девушка, сидевшие друг напротив друга: его ноги лежали на ее сиденье, а ее — на его. Парочка вела следующий диалог.

— Ситуация вот какая: Щина (которая замужем за Щавьером) бросила Льоренса (который разошелся с Розой), чтобы уйти к Пепу (который был женат на Марте, но жил с Жуаном). Щавьер теперь живет один, но гуляет с Ритой (которая раньше была подружкой Леопольда).

— Разве у Риты с Леопольдом что-нибудь было?

— Конечно!

— Я о Леопольде знала только то, что он разошелся с Жулией, чтобы жить с Марией, той худенькой пигалицей, которая была замужем за Жуаном.

— С тем самым Жуаном, который жил с Пепом?

— Да.

— А Жуан сейчас что делает?

— Живет с Кончитой.

— С той, которая жила с Манелем?

— Нет, с Кончитой Фаргель, сестрой Жуана, который жил с Льоренсом три года тому назад, когда ушел от Розы.

— А Роза сейчас живет с Карлосом.

— С Карлосом?

— Ну да, с тем парнем из Валенсии, который рисует открытки.

— Я его не знаю.

— Он недавно приехал.

— Я знала только того Карлоса, который дружил с Щиной, когда они учились в университете, но он был из Манрезы и учился на юридическом.

— Карлос Кодина?

— Не знаю, как фамилия того Карлоса, о котором я говорю. И где он сейчас, мне тоже неизвестно. Одно время он жил на Ибице, когда туда поехали Тоня и Уриоль. Этот Карлос закрутил роман с Тоней, а потом испарился. Тоня еще после этого так переживала, потому что, пока она жила с Карлосом, Уриоль начал гулять с младшей сестрой Пау.

— Я этого Пау не знаю.