Самый неправдоподобный роман - [50]

Элвира тихонько постучала в комнату дочери, но ответа не дождалась. Она знала, что Джессика дома, потому что слышала, как она пришла, из своей спальни. Поначалу миссис Бичем не придала особого значения столь раннему возвращению ее домой, но уже прошло два часа, а Джес до сих пор не давала о себе знать. Чувствуя, как в душе нарастает беспокойство, Элвира постучала еще раз, но уже более настойчиво и громко. Наконец, послышался надломленный голос дочери:

— Кто там?

И женщина каким-то инстинктивным чувством поняла: с Джессикой что-то случилось. Ей плохо, больно, и эти слабость и боль против воли отражаются в ее голосе. А это значит, что она сейчас, как никогда, нуждается в ее поддержке и ласке. Стараясь не выдать, что она знает, как ее дитя страдает, Элвира ответила:

— Это я, дочка. Можно войти?

Джессика смахнула набежавшие слезинки и проговорила, нацепив на лицо маску непринужденности:

— Да, конечно, мама. Входи!

— Не возражаешь, если я немного посижу с тобой? — Спросила она, делая вид, что не замечает покрасневших от слез глаз дочери. — Отец еще не вернулся из офиса, а мне надоело ожидать его в одиночестве.

— Садись, — небрежно сказала Джессика.

Меньше всего ей сейчас хотелось быть в компании с кем-либо, даже со своей матерью, тем более с ней. Ведь Элвира сразу поймет, что с ней что-то не так. И, похоже, что она уже насторожилась и вот-вот начнет задавать наводящие вопросы.

— Ты сегодня решила не работать в офисе? — Осторожно поинтересовалась миссис Бичем.

Она сразу заметила, что Джессика чем-то опечалена. В комнате невольно ощущалось напряжение. Женщина знала, что в данный момент дочери хочется побыть наедине со своим одиночеством, но она так же знала, что сейчас ее любимому ребенку было плохо, и хотела взять хотя бы часть ее боли на себя. Все же как бы она ни старалась спрятать свою боль в самую глубь души, она давала о себе знать дрожащим и хриплым голосом, покрасневшими от слез глазами и взглядом, в котором застыла бесприютная тоска.

— Что-нибудь случилось? — Произнесла Элвира. — Прости, но обычно ты проводишь за работой весь день, а тут уехала, вернулась, заперлась у себя в комнате… На тебя это не похоже.

— Ничего особенного, мама. Все дело в том, что сегодня утром я поняла, что нельзя быть счастливой, причиняя боль.

— Ты имеешь в виду Максвелла?

— И не только его.

— Ах, вот, в чем дело! — Вырвалось у Элвиры.

Теперь она окончательно поняла, что главная беда ее дочери заключается в слишком большом чувстве долга. Джессика, видимо, считает, что встречаясь с Дэном Уайтхорном, она заставляет страдать Максвелла Колфилда и Клер Хьюстон. И, разумеется, всю вину за то, что Дэн бросил эту двуличную девицу, она взвалила на себя. Вдобавок ко всему ее подружка не преминула напеть ей о том, как ей плохо без Дэна, как она любит его. Дочь слишком наивна и не хочет это признать. Такие люди, как Клер Хьюстон, пользуются ее доверчивостью и отравляют ее счастье в любой удобный момент. А Максвелл просто слабак, если не смог удержать такую девушку. Чтобы Джес была счастлива, нужен сильный мужчина, который смог бы подарить ей весь мир. И Дэн Уайтхорн именно такой. Вот только бы у нее хватило сил и слов втолковать это Джессике.

А Джессика совсем и не заметила, как мать замолчала на неопределенное время. Слишком она была поглощена своими мыслями: "Я больше не могу позволить Дэну и себе мучить других людей, — думала она. — Надо как-то покончить с этим. Но как? Я же не смогу приказать ему забыть меня. У меня не хватит смелости. Я слишком люблю его. И я не смогу прожить без его любви. Она нужна мне, как воздух, как вода… Вот если бы вдруг случилось что-нибудь, что заставило бы его уйти от меня. Подстроить измену? С кем? С Максвеллом? Это будет грубо и жестоко. Потом я сама не смогу простить себя за эту подлость. Но как же тогда быть? Как?.."

Мысли ее лихорадочно метались в сознании в поисках выхода из этого тупика. Она настолько отвлеклась, что забыла о присутствии матери в комнате, и вздрогнула, когда та обратилась к ней настойчиво:

— Джес, ты меня слышишь?

— Что? — Очнулась она. — Да, я слушаю. Просто отвлеклась и задумалась. Что ты хотела сказать?

— Я хотела сказать, чтобы ты оставила эти глупые мысли о страданиях других, — немного резковато сказала миссис Бичем. — Они ни к чему не приведут. Все люди во все времена страдали и будут страдать. И тут ничего не поделаешь — так устроен мир. Видимо, когда Господь создавал его, он забыл спросить твоего мнения…

— Мама… — Возмущенно начала Джессика.

-

-

-

-

-

— Мысли ее лихорадочно метались в сознании в поисках выхода из этого тупика. Она настолько отвлеклась, что забыла о присутствии матери в комнате, и вздрогнула, когда та обратилась к ней настойчиво:

— Джес, ты меня слышишь?

— Что? — Очнулась она. — Да, я слушаю. Просто отвлеклась и задумалась. Что ты хотела сказать?

— Я хотела сказать, чтобы ты оставила эти глупые мысли о страданиях других, — немного резковато сказала миссис Бичем. — Они ни к чему не приведут. Все люди во все времена страдали и будут страдать. И тут ничего не поделаешь — так устроен мир. Видимо, когда Господь создавал его, он забыл спросить твоего мнения…