Самый лучший праздник - [8]

— Вы, должно быть, для нее больше чем жилица.

— Она мой друг.

— А я думал, что за такое печенье Нетти предложила вам скинуть пару баксов с квартплаты!

Брук воздела руки.

— Я вас умоляю! Это лишь доброта моего сердца, вошедшая в поговорку. В настоящей дружбе никаких ожиданий не бывает! Но вы же это и сами знаете. Я имею в виду вас и Джеймса.

Он, казалось, обдумывал ее замечание, глядя на забавные фигурки, появившиеся на раскатанном тесте. Затем произнес:

— Никаких ожиданий?

Она помотала головой.

— Это не ожидания.

— А что же это?

Брук замерла и глубоко вздохнула. Она вовсе не хотела философствовать. Она лишь хотела дать Дункану вразумительный ответ.

Хотя поразмыслить было о чем. Например, кому нужны были рождественские праздники, которые она устраивала своей семье? И получают ли удовольствие от праздника те, кто уже ничего не ждет в этой жизни?

Скользнув лопаточкой между тестом и разделочной доской, она положила тесто на противень.

— Верность и доверие воплощают само понятие дружбы. Их нельзя отделить друг от друга.

— Значит, друг — это тот, кому ты можешь доверять автоматически? В чьей верности ты никогда не сомневаешься?

На этот раз ей понадобилось мгновение, чтобы подумать, и еще меньше, чтобы ответить.

— Да, если это настоящий друг.

— Нетти ваш друг?

Она кивнула и улыбнулась.

— Нетти прелесть! И Салли тоже. Не знаю, что бы я делала без них обеих.

— А Джеймс?..

От этого вопроса Брук стало немного не по себе. Потому что она знала, что они с Джеймсом друзья. На всю жизнь.

— Да. И Джеймс тоже!

Она перевела взгляд с Дункана на Джеймса и Салли. Какая-то отрешенность на их лицах поразила ее.

Сунув противень с печеньем в духовку, она сказала Дункану:

— Этим двоим, похоже, интересно вместе!

Дункан наклонился, чтобы в кухонный проем посмотреть на пару, сидящую за столом.

— По-моему, они забыли, что мы здесь!

Он не ошибся. Джеймс и Салли были полностью поглощены своим разговором. И друг другом. И тут Брук осенила мысль — слишком блестящая, чтобы ее можно было выразить словами.

— Я знаю, кого Джеймс должен сегодня взять на обед!

— Салли? — предположил Дункан.

— Да, — повернулась Брук. Джеймс поднял взгляд.

— У меня есть блестящий план! — громко заявила Брук, обращаясь к Джеймсу. — Сегодняшний вечер важен для твоего будущего, верно?

Тот кивнул.

— И нет никого, кого бы ты мог пригласить с собой, кроме меня, так ведь?

Он снова кивнул.

— Как всегда.

Брук проворчала:

— Будь внимателен. Мой план сидит рядом с тобой.

Джеймс перевел взгляд с Брук на Салли. И Салли посмотрела на Джеймса. Дункан, воспользовавшись паузой, стянул еще одно печенье и засунул его в рот.

— Сдаюсь! — воскликнула Брук и повернулась, чтобы установить таймер духовки.

— И когда же тебе надо быть там? — деловито спросила Салли, обращаясь к Джеймсу.

Два года. Именно столько Салли знала Джеймса Маккея. За этот срок можно было по крайней мере привыкнуть к нему. Особенно если учесть, что по роду своих занятий она комфортно чувствовала себя со всеми людьми, даже если знала их меньше двух минут.

Так почему же теперь она ощущала себя четырнадцатилетней девочкой?

Салли Уайт словно никогда и не было четырнадцати лет. Она никогда не испытывала девичьего трепета, никогда не шептала лучшей подружке поздно ночью по телефону о своем увлечении «этим классным парнем».

Она слишком быстро выросла, столкнувшись с жизненными реалиями. Взрослый ребенок, живущий со взрослыми братьями и сестрами, подчиняющийся взрослым родителям. У нее не было нормального детства по общепринятым стандартам.

Так почему же именно в эту секунду внутри у нее все перевернулось?

Ответ пришел так легко, что она не смогла сдержать улыбку. Она просто-напросто влюбилась в Джеймса Маккея, втюрилась как подросток — с тех самых пор, как он поселился в квартире над ней.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Женщины! Нет, он и через миллион лет не сможет их постичь!

Похоже, Брук твердо решила дать Джеймсу Маккею отставку. Во всяком случае, сегодня. Потому что ей надо печь печенье. Да, конечно. Печенье.

— Знаете, вам не обязательно это делать! — Он поднял глаза. Черные, как вороново крыло, волосы, зачесанные назад и собранные в тугой пучок на затылке.

Волосы, которые он хотел видеть мокрыми, под струями воды…

— Я знаю, — сказал он наконец.

— Я хочу сказать, вам не обязательно быть здесь, если вы должны идти в клинику!

Он пожал плечами.

— У меня есть еще время. Если только вы не хотите, чтобы я ушел.

Неожиданно на ее лице появилась застенчивая улыбка. Да он совсем не знает эту женщину! Месяц случайных встреч на лестнице и бессвязные рассказы Джеймса так и не нарисовали четкого портрета Брук.

— Нет. Я хочу сказать, оставайтесь, пожалуйста! Просто, должно быть, очень скучно смотреть, как пекут печенье! — Она засмеялась, и он вздрогнул от этого звука. — Я хочу сказать, я сама ни за что не стала бы смотреть, как кто-то печет печенье!

— Это вполне понятно! Мне бы тоже не хотелось, чтобы кто-то смотрел, как я извлекаю пулю из шестнадцатилетнего мальчика!

Она медленно подняла глаза, ее взгляд теперь был сосредоточенным и спокойным.

— Это случается часто?

— Можно сказать, слишком часто, — мрачно выдавил он.