— Вы ищите желтый «Запорожец»? На нем уехали пацаны минут пятнадцать назад в сторону Лыково. Я еще подумал — не угоняют ли? Уж очень долго возились, не могли завести.
— Отвезете нас туда? — задыхаясь, проговорил я. — За двойную плату?
— Не могу, — развел руками таксист. — Я здесь по вызову, жду клиента. Ловите попутку.
Мы с Челкашом встали на дороге на Лыково, но машин в ту сторону, как назло, не было. Уже вечерело, дома и деревья покрывала предзакатная мгла, и меня все сильнее охватывало беспокойство, временами даже трясло, а Челкаш растерянно оглядывался по сторонам и глубоко вздыхал, не в силах понять, куда подевался наш железный друг. Без Малыша мы не просто испытывали жгучее одиночество, для нас попросту изменился весь мир, ведь за прошедшие дни Малыш стал для нас совсем родным.
Наконец в сторону Лыково повернул грузовик. Я поднял руку, шофер притормозил и, узнав в чем дело, кивнул на сиденье. Мы с Челкашом забрались в кабину.
— Успокойся, никуда пацаны не денутся, — сказал шофер, видя, что я разволновался сверх всякой меры. — Машина ведь не лопата, ее просто так не спрячешь. Через день-два этих сопляков поймают.
Эти слова не добавили мне энтузиазма.
— Хм, поймают! А если не поймают?
— Поймают. Они, ясно, скажут: «Взяли покататься», и их отпустят. По возрасту их не могут судить.
— А надо бы, — выдавил я. — Вскрыл чужую машину — даже не поехал, просто влез — все! Под суд! Нечего церемониться с негодяями! (В тот момент меня прямо душила злость — думаю, друзья, вам понятно мое состояние.)
Челкаш пытливо вслушивался в наш разговор, смотрел то на шофера, то на меня — он уже понимал, о чем идет речь, и был готов ловить угонщиков.
Около Лыково шофер сворачивал в сторону. Остановившись, он наотрез отказался брать у меня деньги и пожелал нам побыстрей разыскать «Запорожец».
— …И потом сообщите о пацанах в районную милицию, — в заключение посоветовал он. — Если они уже на заметке, им не поздоровится, могут отправить и в колонию.
В деревне уже зажигались фонари. У крайнего двора я наказал Челкашу стоять около калитки, сам подошел к дому и постучал в окно.
На крыльцо вышла женщина средних лет. Я сказал ей, что нашу машину подростки угнали от водохранилища и будто бы ребята поехали в Лыково.
— Наши лыковские ребята не балуют, — твердо заявила женщина. — Это валуевские. Те балуют. В Валуево ищите свою машину.
— Где это?
— Семь километров отсюда… Валуевские ребята то велосипед, то мотоцикл угонят.
— Куда ж милиция смотрит?
— Хм, милиция! Здесь один милиционер на пять деревень, ему за всем не уследить.
— Семь километров, — пробормотал я. — Это мы только к ночи туда доберемся. У кого-нибудь можно одолжить велосипед?
— Да вон возьми, в сенях стоит. Сыну все равно сегодня не понадобится. Он сегодня в райцентре у своей симпатии.
Со словами благодарности я выкатил велосипед за калитку и вскочил на сиденье; Челкаш тоже рванул с места.
За деревней дорога уходила в поля, в темную дремучую даль. Я вел велосипед по еле различимой тропе, среди пыльного бурьяна, Челкаш бежал рядом по дороге; мы спешили, не жалея сил. Велосипед был допотопной конструкции — скрипел, трещал, гудел и выл (только что не лаял и не мяукал); с него постоянно слетала цепь, и приходилось ее ставить на место; два раза дорога и тропа уходили в ржавые трясины, в которые мы влетали с ходу и потом долго, помогая друг другу, выбирались. До Валуево добрались, когда на небе уже было полно звезд.
Деревня спала, лишь один-единственный фонарь тускло освещал пустынную улицу. Еле переводя дыхание после тяжелой гонки, мы обошли все дома, но ни во дворах, ни в палисадниках Малыша не увидели.
Челкаш почему-то был уверен, что Малыш все же находится в деревне, и продолжил шастать вдоль домов, а я присел у фонарного столба, закурил и стал прикидывать, что делать дальше — будить всех подряд жителей и спрашивать, не проезжала ли по деревне желтая машина? Или сразу катить дальше, в следующую деревню? Размышляя об этом, я заметил, что Челкаш свернул в какой-то дальний проулок. «Еще не хватало, чтоб мы потерялись!» — мелькнуло в голове, и, вскочив, я стал негромко звать друга, но его и след простыл.
Оставив велосипед у столба, я пошел в конец деревни, то и дело подзывая Челкаша и посвистывая, и вдруг услышал сзади топот. Обернулся — мой друг мчался ко мне во всю прыть. Подбежал, схватил меня за рукав и привел на зады деревни и там ринулся в заросли. Я заспешил за ним.
В полной темноте, под треск кузнечиков и шуршание полевых мышат, я несколько минут продирался среди цепких ветвей, пока передо мной не возник старый покосившийся сарай. Около его ворот стоял Челкаш — он нетерпеливо топтался и радостно повизгивал. На воротах висел огромный, с утюг, замок. Я заглянул в щель между створами ворот — внутри темного сарая светлел желтый кузов Малыша.
