Самые чужие люди во Вселенной - [28]
Я отправил эсэмэску Норберу, что кое-что выяснил о незнакомце.
Еще не успокоившись, стал ждать ответа. Минуту, другую минуту, и телефон завибрировал. Я взял его – Том. Пишет, что вчера была пляжная вечеринка с офигенной музыкой. В ярости я удалил сообщение. Зря, Том не виноват, если он развлекается и классно проводит каникулы в классном месте с классными родителями.
Сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Как поступил бы Том, если бы ему пришлось прятать беглеца?
Ответ был настолько прост, что я разозлился: он попросил бы помощи у родителей.
Норбер не ответил.
Так я просидел весь день один на один со своим открытием, помогая папе выгребать все из шкафов и по мере надобности выносить мешки на помойку.
Утром Норбер и я спускаемся проведать незнакомца. Сегодня пятница. Вчера вечером брат все-таки меня выслушал. Понял, что я говорю серьезно, и задумался. Сейчас мы устроим проверку. Посмотрим, правильно ли я истолковал щелчки или это просто случайность, несмешная шутка.
Мы протянули человеку хлеб. Мама вынула всю еду из шкафчиков, украсть нечего. Потом мы с Норбером дойдем до магазина и купим молока и печенья. Еще я взял с собой трусы и футболку. Увидев нас, человек встает. Я показываю на брата, беру незнакомца за руки и кладу их себе на плечи. Я горячо надеюсь, что он поймет; если он промолчит, это будет катастрофа, я останусь один на один со своими догадками, а брат надо мной посмеется. Незнакомец смотрит на нас по очереди и начинает стрекотать. Вроде бы не так быстро, как раньше.
Пятьдесят, пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три, пятьдесят четыре. Стоп.
Я выдыхаю.
«Черт, – произносит Норбер, – ты прав, он считает дни. Чего-то дожидается».
Ну вот, теперь мы знаем. Переезд через три дня, но еще полтора месяца нам предстоит скрывать человека.
3
Не сговариваясь, мы расселись вокруг стола в конференц-зале так же, как на прошлой неделе. Писатель поприветствовал всех по очереди. Нас снова девятеро, но не все прежние. Нет старика Ясира из нашей башни, зато входит новенькая, женщина по имени Люс, и спрашивает, можно ли присоединиться, если первую встречу она проворонила. Писатель повторяет, что приходить может кто угодно и когда ему или ей вздумается. Ясир предупредил, что его не будет: на неделе он переехал в общежитие и больше не вернется.
По комнате прокатывается волна грусти. Это больной вопрос. Хоть мы и не были знакомы, хоть я и пропустил первые чтения, что-то нас все-таки связывает. Если бы не снос, Ясир еще жил бы у себя дома. Будет ли ему хорошо в общежитии? Понятия не имею. Своих бабушек и дедушек я едва знал, и мне трудно сказать, что радует стариков. Люс нарушает тишину: я самая возрастная в группе, говорит она. Писатель ей улыбается. И первый раз участвую в литературной студии. Он отвечает, что начать никогда не поздно.
Писатель достает из сумки книгу и спрашивает, читал ли кто-нибудь из нас Жоржа Перека. Все молчат. Тогда он быстро объясняет, что это французский писатель, который умер довольно молодым в 1982 году. Автор в том числе вот этой книги: «Жизнь способ употребления», в ней рассказывается о жильцах дома номер 11 по улице Симона Крюбелье в Париже. Разумеется, такой улицы не существует, улыбается писатель, как и персонажей романа. Это очень толстый роман, более шестисот страниц, и на его создание ушел десяток лет. Его можно читать от начала до конца, а можно кусками, следуя за тем или другим жильцом. Устроен роман сложно, но читать его легко. В доказательство писатель зачитывает маленький отрывок, а именно 28-ю главу, где автор говорит о жизни и смерти зданий. Я записал несколько фраз. Кому при взгляде на какой-нибудь парижский дом не приходила в голову мысль о том, что он неуязвим? И еще одну, о лихорадочной силе, которая заставляла воздвигать здания там, где были поля, а теперь их неумолимо разрушает.
Закончив читать, писатель предлагает нам написать что-нибудь связанное с кварталом. Перед этим он цитирует прекрасный эпиграф к роману Перека из Жюля Верна: «Смотри во все глаза, смотри» – и, естественно, я сразу вспоминаю о беглеце в нашей кладовке и обо всех глазах, которые его высматривают и хотят выгнать из укрытия.
Думаю, о чем бы написать. Напротив женщина, захватившая в прошлый раз слово и внимание всей группы, сидит и молчит. Спокойна и сосредоточенна. Наблюдаю за ней и говорю себе, что и об этой женщине ничего не знаю. Неделю назад она меня раздражала; может, она получила дурные вести как раз перед выходом из дома? Сегодня, по крайней мере, она совсем другая. Я записал ее имя в углу листа – Жюлиана.
Рядом со мной Эллиот и Жюли то и дело обмениваются быстрыми поцелуями в уголки губ. Я отворачиваюсь. Эти двое меня тоже раздражают, вечно липнут друг к другу. По-моему, если бы весь мир вокруг обрушился, они бы и не заметили.
Закрываю на секунду глаза, не знаю, о чем писать, хотя нет: я знаю, что хочу написать, но запрещаю себе. Мне нужно наложить слова на свою тайну, но не так, как накладывают бинты на рану, а, скорее, как переписывают условие задачи на математике, чтобы решить уравнение. Еще секунда, и я начинаю. «Человек бежит, спасая свою жизнь, – пишу я. – Это происходит ночью, прямо внизу, когда никто уже не высунет носа на улицу, между тремя и пятью утра; улицы и бульвары пустынны, ни один автобус не проедет, люди спят». Слова удивительно легко хватаются одно за другое и выстраиваются во фразы, как будто я слишком долго их сдерживал. Мне нужно рассказать, что я сейчас переживаю. Пишу дальше. «По крайней мере, большинство людей. Я-то не сплю, я сижу на кровати и слушаю». Вижу, многие надели наушники; включаю телефон, надо найти плейлист позабористее, пусть музыка подталкивает меня в спину и ритмы дадут моим фразам крылья. Включаю звук. Korn, отлично. Иду вперед под сверхзвуковой звук пронзительной гитары.
Жизнь Лизы Хоули складывалась чудесно. Она встретила будущего мужа еще в старших классах, они поженились, окончили университет; у Эриха была блестящая карьера, а Лиза родила ему двоих детей. Но, увы, чувства угасли. Им было не суждено жить долго и счастливо. Лиза унывала недолго: ее дети, Тео и Джульетта, были маленькими, и она не могла позволить себе такую роскошь, как депрессия. Сейчас дети уже давно выросли и уехали, и она полностью посвятила себя работе, стала владелицей модного бутика на родном острове Нантакет.
Книга рассказывает об одной из московских школ. Главный герой книги — педагог, художник, наставник — с помощью различных форм внеклассной работы способствует идейно-нравственному развитию подрастающего поколения, формированию культуры чувств, воспитанию историей в целях развития гражданственности, советского патриотизма. Под его руководством школьники участвуют в увлекательных походах и экспедициях, ведут серьезную краеведческую работу, учатся любить и понимать родную землю, ее прошлое и настоящее.
Книгу составили два автобиографических романа Владимира Набокова, написанные в Берлине под псевдонимом В. Сирин: «Машенька» (1926) и «Подвиг» (1931). Молодой эмигрант Лев Ганин в немецком пансионе заново переживает историю своей первой любви, оборванную революцией. Сила творческой памяти позволяет ему преодолеть физическую разлуку с Машенькой (прототипом которой стала возлюбленная Набокова Валентина Шульгина), воссозданные его воображением картины дореволюционной России оказываются значительнее и ярче окружающих его декораций настоящего. В «Подвиге» тема возвращения домой, в Россию, подхватывается в ином ключе.
Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Элизабет, Джойс, Рон и Ибрагим недолго наслаждаются покоем в идиллической обстановке Куперсчейза. Не успевают утихнуть страсти после раскрытого ими убийства, как Элизабет получает письмо из прошлого. Ее приглашает в гости человек, который умер давным-давно — у нее на глазах. Элизабет не может отказаться от приглашения — и вот уже Клуб убийств по четвергам оказывается втянут в новое дело, в котором замешаны колумбийские наркоторговцы, британская контрразведка и похищенные алмазы стоимостью в двадцать миллионов фунтов.
Джеки не любит сюрпризов. Ее жизнь распланирована на годы вперед, но все планы рушатся, когда она теряет семью в автокатастрофе. Теперь Джеки предстоит сменить роскошную квартиру в Нью-Йорке на ранчо в Колорадо, где живут ее новые опекуны. И вот сюрприз — у них двенадцать детей! Как выжить в этом хаосе? А может быть, в нем что-то есть? Может быть, под этой крышей Джеки обретет семью, любовь и лучших друзей?
Комиссар полиции Петер Винстон приезжает в живописный уголок Швеции, чтобы отдохнуть у моря. Отпуск недолго остается безоблачным — в роскошной недостроенной вилле на берегу находят тело известного риелтора Джесси Андерсон. Дело только поначалу кажется простым — вскоре обнаруживается, что Джесси сумела досадить почти всем в этом райском краю и убийца может скрываться за каждой садовой изгородью.
Среди мирных английских пейзажей живут четверо друзей. У них необычное хобби: раз в неделю они собираются, чтобы обсудить нераскрытые преступления. Элизабет, Джойс, Ибрагим и Рон называют себя «Клуб убийств по четвергам». Все они уже разменяли восьмой десяток и живут в доме престарелых, но сохранили остроту ума и кое-какие другие таланты. Когда местного строителя находят мертвым, а рядом с телом обнаруживается таинственная фотография, «Клуб убийств по четвергам» внезапно получает настоящее дело. Вскоре выясняется, что первый труп — это только начало и что у наших героев есть свои тайны.