Самураи державы Ямато - [16]

Согласно древним японским традициям, все члены клана, как и все члены воинского дома, беспрекословно подчинялись главе клана. Эти же порядки распространялись не только на кровных родственников (сородичей, то есть собственно членов клана), но и на всех членов воинскою дома. Таким образом, предводители военных отрядов-«бусиданов» занимали исключительное положение и постепенно упрочивали его, щедро раздавая все новые захваченные земли все новым «боевым холопам». Это обстоятельство во многом определяло дух провинциальных «воинских домов» с характерной для них строжайшей военной дисциплиной, мировоззрение и поведение самураев, превыше всего ценивших непоколебимую верность господину-сюзерену и беспрекословное повиновение его приказам. Можно смело сказать, что имешю личная преданность и послушание были источником беззаветной храбрости и бесстрашия «боевых холопов», воспетых в многочисленных японских героических сказаниях. Так, в знаменитых «Кондзяку-моногатари» («Стародавних повестях»), датируемых X–XI веками, уходящий на бой воин-«буси» заверяет своего господина и военного предводителя:

«Служа тебе, готов я расстаться с жизнью; легче пуха она для меня. Доведись мне смерть ожидать с глазу на глаз с мятежниками, не повернусь я спиной к врагу, лишь бы жизнь свою сохранить».

В свою очередь, военные предводители «боевых холопов» (под какими бы наименованиями они ни выступали) были «лучшими из лучших», «элитой из элит» самурайской касты.

В основе самурайского военного искусства не лежало какой-то единой, четко, раз и навсегда сформулированной концепции. На протяжении столетий все новым поколениям самураев и военных предводителей «буси» приходилось сталкиваться со все новыми вызовами, новыми военными технологиями и, в первую очередь, новыми противниками, искать и находить адекватные ответы на эти вызовы. Изо всех изменений в сфере военного искусства «боевых холопов» ни одно не могло сравниться по значительности своих последствий с возрастанием роли японской пехоты на полях сражений, начиная с середины кровавого XVI столетия (впрочем, все другие столетия истории самурайского сословия были, при ближайшем рассмотрении, не менее кровавыми). Нередко сводимый, в рамках весьма упрощенных концепций, только лишь к введению в употребление в Японии огнестрельного оружия («огненных трубок»), завезенных на Японские острова португальскими мореплавателями, этот гораздо более сложный и комплексный в действительности процесс повлек за собой принципиальные и фундаментальные изменения в области военной мысли, военного планирования и военного руководства, следствием чего стало возникновение совершенно иной модели управления самурайскими войсками, новой тактики, новых видов вооружения и значительного расширения, по сравнению с предыдущими эпохами, масштабов военных операций. Впрочем, обо веем этом будет еще подробнее рассказано далее.

Поначалу Центральное Императорское правительство только наблюдало за тем, как на востоке Страны восходящего солнца, по ту сторону гор, набирают силы военные дома. Правда, норой оно осуждало незаконный захват земель предводителями самурайских военных отрядов и раздачу ими земельных наделов своим верным «боевым холопам», но к строгим запретам не прибегало (вероятно, прекрасно отдавая себе отчет в том, что в сложившейся обстановке никакие запреты все равно не соблюдались бы).

Но со временем ситуация начала приобретать все более угрожающий характер. Первоначально типичный феодальный «воинский дом» объединял под своей эгидой не более нескольких десятков самураев, однако крупные землевладельцы стали формировать внушительные самурайские отряды, насчитывавшие сотни и даже тысячи хорошо обученных «боевых холопов». Двумя самыми могущественными воинскими домами были давние соперники — кланы Тайра и Минамото. На протяжении XI–XIII веков им удалось подчинить своему контролю громадные территории.

О ВОЙНАХ ТАЙРА С МИНАМОТО

В 935 году после Р.Х. японские «боевые холопы», во все большей степени осознававшие себя особым, привилегированным сословием, подняли вооруженное восстание (или, с точки зрения «Микадо», мятеж), впервые продемонстрировав Божественному Императору и его Центральному правительству свою силу. Зачинщиком мятежа «буси» был отважный предводитель самураев Масакадо (вошедший в историю средневековой Японии как «воин с золотыми рогами самца косули на шлеме») из воинского дома Тайра. Возмущенный тем, что Центральное Императорское правительство не назначило его начальником городской стражи Киото, он объявил свои владения (а также восемь провинций, находившихся к тому времени под его властью) независимыми от Империи, а затем («аппетит приходит во время еды») и сам дерзнул провозгласить себя императором[22]. Лишь после ожесточенной, продолжавшейся целых пять лет, борьбы мятеж Масакадо Тайры[23] удалось подавить. Сам предводитель мятежа пал в битве при Китаямс (провинция Симоса, или, в старорусском написании, Шимоза) в 940 году. Для подавления самурайского мятежа Центральному Императорскому правительству пришлось, однако, за неимением собственных сил и возможностей, прибег-путь, как мы увидим, к помощи другого представителя того же воинского дома — Садатори Тайры.