Самозванка - [38]
– А вы?
– А я ужъ тряхну своими костями старыми и съ ними поѣду… Попирую на свадьбѣ на вашей, погощу у васъ, коли не выгоните старуху-ворчунью, а тамъ, что Богъ дастъ… Стоскуюсь по Москвѣ по матушкѣ, такъ пріѣду скоро, a то, такъ и поживу тамъ у Анны, чтобы толки всѣ тутъ улеглись, чтобы языки досужіе звонить перестали…
– Хорошо! – согласился Салатинъ. – Мнѣ собственно все равно и вѣнчаться въ родномъ городѣ Вѣры я не прочь, но, вѣдь, вы захотите же увидать Вѣру теперь…
– Непремѣнно!… Сегодня даже хочу видѣть…
– И вамъ привезти ее?
– Я къ ней поѣду…
– Отлично, отлично, моя дорогая!… Какой это будетъ для нея сюрпризъ, бабушка!… Такъ ѣдемъ же сейчасъ, милая…
– Ѣдемъ… Прикажи-ка запрягать…
– Да, вѣдь, у меня лошадь тутъ…
– He поѣду я на вашихъ бѣшеныхъ скакунахъ на какихъ-то тамъ на резиновыхъ шинахъ заграничныхъ, – не желаю!… Всю жизнь ѣздила, какъ наши старики ѣздили, такъ стану я на старости какимъ-то еретическимъ людямъ вашимъ подражать!…
Салатинъ засмѣялся и пошелъ отдать приказаніе кучеру.
Къ подъѣзду подали допотопную пролетку съ поднятымъ верхомъ, запряженную старымъ-старымъ сивымъ конемъ, который въ самыхъ экстренныхъ случаяхъ шелъ легкой рысью, a то такъ предпочиталъ итти шагомъ, но не забылъ привычки гнуть лебединую шею и иногда рылъ копытами землю, больше же всего дремалъ, опустивъ голову и мечталъ о далекомъ прошломъ, когда онъ былъ красою замоскворѣцкихъ коней и поражалъ, бывало, на гуляньяхъ въ Сокольникахъ знатоковъ и любителей своими „статями“ и своимъ ходомъ.
Старушка, благословясь, влѣзла въ пролетку, подсаженная Салатинымъ.
У воротъ стояла кучка народа, заглядывая во дворъ и воюя съ дворникомъ, который грудью защищалъ ворота и калитку.
– Что за народъ! – спросила Ольга Осиповна у кучера.
– Такъ-съ… Зрящій…
– Да что за зрящій?… Зачѣмъ?…
– По глупости-съ… Узнали, что съ Васильемъ Матвѣичемъ случай какой-то, ну, и пришли смотрѣть… Болтаютъ разную ахинею, сказки размазываютъ… Куда прикажете Ольга Осиповна?…
– На Полянку! – отвѣтилъ за бабушку Салатинъ.
Древній рысакъ шевельнулъ ушами на посылъ кучера, подумалъ немного и тронулся, а изъ воротъ вышелъ такимъ молодцомъ, поощренный кучеромъ, что сосѣди даже и не узнали его.
– Слышалъ? – обратилась къ Салатину Ольга Осиповна, когда пролетка, гремя винтами и гайками, поѣхала по переулку. – Пронюхали ужъ!… Появись-ка тутъ Вѣрочка, такъ толпа цѣлая соберется!…
– Да! – усмѣхнулся Салатинъ и пожалъ плечами. Очевидно, истину или часть этой истины „улица“ знала.
Быть можетъ, тайну Настенька сболтнула кому-нибудь, быть можетъ, подслушала прислуга, но улица уже знала, что въ домѣ Ольги Осиповны дѣлается что-то особенное.
Салатинъ теперь вполнѣ одобрилъ планъ бабушки и окончательно рѣшилъ отпировать свадьбу въ Ярославлѣ.
Сивый конь между тѣмъ довольно исправно везъ пролетку, и она скоро остановилась на Полянкѣ у домика Степаниды Аркадьевны.
Вѣра первая увидала бабушку и бросилась встрѣчать ее.
– Вася… Вѣруня! – вскрикнула старуха, увидавъ внучку и приняла ее въ свои объятія.
Долго-долго рыдала дѣвушка не груди старухи, а та цѣловала ее, гладила ея курчавые волосы, всхлипывала и отъ волненія ничего не могла говорить.
– Маменька что-ли ейная? – тихо спрашивала у Салатина Степанида Аркадьевна, тоже со слезами на глазахъ.
– Бабушка…
– Такъ, такъ… Важная должно быть старуха, строгая.
– Очень даже… Вотъ она сейчасъ васъ примется отчитывать за укрывательство бѣглянки!…
– Ну?
– Непремѣнно. Полицію хотѣла пригласить съ собою, да я ужъ отговорилъ…
– Ну, будетъ тебѣ, соколикъ, пугать-то меня старуху!… Я не при-чемъ тутъ, я скажу, что знать не знаю, вѣдать не вѣдаю замысловъ вашихъ…
Салатинъ засмѣялся.
– Вы самоваръ-то идите ставить, да чтобы варенье всякое было…
Старушка побѣжала.
– Постойте! – остановилъ ее Салатинъ. – Шампанскаго надо будетъ, такъ вотъ пошлите дворника… Заживемъ, запируемъ, Степанида Аркадьевна, загуляемъ!…
Ольга Осиповна между тѣмъ вошла въ комнаты, поддерживаемая подъ руку Вѣрою.
– Ну, дай же ты мнѣ, обманщица негодная, посмотрѣть на тебя! – сказала Ольга Осиповна и, отодвинувъ отъ себя Вѣру, стала смотрѣть на нее.
– Дѣвка, какъ дѣвка! – говорила она, покачивая головою. – И лицо дѣвичье и поступь, и станъ, а я дура простоволосая за мальчишку столько времени ее считала!… Да что я? я старая карга, а, вѣдь, и другіе тоже!… Ну, обдумали вы съ маменькою штуку!…
– Простите, дорогая! – проговорила Вѣра, рдѣясь румянцемъ.
– Богъ проститъ… Теперь все кончено, все забыто, да и не ты и виновата… Вася, вишь… Ахъ, Господи, Господи!…
Старуха оглядѣла дѣвушку съ ногъ до головы.
– Пригожая! – промолвила она. – Въ мать, – та, вѣдь, тоже была красива…
Ольга Осиповна оглянулась на Салатина.
– Ты, соколъ, любишь ее что-ли?…
Салатинъ взялъ Вѣру за руку и повелъ къ бабушкѣ.
– Больше жизни! – воскликнулъ онъ. – Благословите насъ, дорогая…
– А ты не торопись! – сурово остановила его стаpyxa. – У нея мать есть, а я „съ боку припека“, мое дѣло впереди… Надо послатъ за Анной, да батюшку пригласить, да по формѣ все сдѣлать…
![Воспоминания фаворитки [Исповедь фаворитки]](/storage/book-covers/09/092db303b8a0cb90fa63deb90c428691424b1e02.jpg)
