Самозванка - [10]

— Мне это стало ясно двадцать лет назад, когда восьмилетним сорванцом ты решил убежать к индейцам. — Граф покачал головой.

— Я вовсе не собирался убегать от вас, — улыбнулся Теодор, — я ведь сообщил вам о своих планах.

— К счастью, — усмехнулся граф.

— Уже в восемь лет Блэйк мечтал о независимости, — вступил в разговор Джон.

— Думаю, что вы мне не поверите, но мне очень хотелось посмотреть мир, и я до сих пор сокрушаюсь, что Талли водворил меня домой.

— Благодарю Бога за то, что он позволил Талли это сделать, — сказал Джон и повернулся к отцу: — Отец, вам не удастся заставить Теодора мыслить иначе, чем он до сих пор это делал. Он никогда не повиновался вам. Он выродок в нашей семье, черная овца, которой он сам себя и провозгласил, разве вы не помните?

— Разве можно об этом забыть, — взволнованно произнес граф и рубанул рукой воздух. — Вы совершали поступки один другого хуже, — сказал граф, обращаясь к младшему сыну, — и я надеялся, что это прекратится, когда ты повзрослеешь. Но разве что-нибудь изменилось? Сперва я был вынужден объяснять всему свету, что мой сын торгует в Китае. Семь лет назад это было главной темой кулуарных обсуждений во время заседаний палаты лордов. Но через три года мне пришлось объяснять уважаемым лордам, что вы прекратили торговать и купили банк. Все были в шоке! Премьер-министр даже переспросил меня, правильно ли он понял, что мой сын принялся ссужать деньги под проценты.

— Да, отец, я делал деньги! — ответил Теодор. Джон едва не зарычал.

Граф покраснел от гнева:

— Не смей произносить эти слова, пока ты находишься в этом доме! Потому что теперь мне приходится объяснять, что ты начал строить дома в Ист-Энде.

— Отец, вы когда-нибудь были в Ист-Энде? — насмешливо спросил Блэйк. — Вам когда-нибудь приходило в голову заглянуть в Сент-Джилс, Саутварк?

Старший Хардинг замер. Затем он стукнул кулаком по бюро:

— Мне бы хотелось, чтобы ты, Теодор, кое-что понял. Я был одним из первых и немногих, кто способствовал принятию «Акта 32 — х», после чего стало возможным принять некоторые законодательные меры в поддержку бедных. За последние двадцать лет я входил в тридцать комиссий по проверке разных областей жизни беднейших слоев населения нашей страны, я изучал жизнь фабричных рабочих, шахтеров, коммивояжеров, женщин и детей. Поэтому не спрашивай меня, бывал ли я на задворках Лондона!

— Неужели вы там были? — с вызовом спросил Блэйк.

Джон широко раскрыл глаза. Граф не шелохнулся. В кабинете воцарилось тяжелое молчание, прерываемое только тиканьем напольных часов. Даже Блэйк пожалел о своей несдержанности.

К счастью, как раз в это время распахнулись массивные тиковые двери, и на пороге появилась графиня. Сюзанна переводила глаза с мужа на своих двух сыновей. Она была лет на десять моложе графа. Волосы у нее были такие же светлые, как у Джона. На графине было светло-голубое утреннее платье, в ушах сияли сапфировые серьги, руки украшало только обручальное кольцо.

— Сначала я слышала голоса, доносящиеся отсюда, но потом меня поразила совершенно неестественная тишина.

Голос графини был тихим и мелодичным и вполне соответствовал ее облику.

— Здравствуйте, мама! — Первым навстречу графине подался Блэйк. Он в несколько прыжков пересек кабинет, поймал руку матери и нежно прикоснулся губами к ее щеке. — Простите мне мой вид, но дорога была долгой и грязной. А вы прекрасны как всегда.

— А ты как всегда быстр и ироничен, — с улыбкой ответила Сюзанна Блэйк, графиня Хардинг. — Ты вовсе не выглядишь изможденным долгим путешествием. Думаю, что за время пути ты успел сразить два-три дамских сердца.

— Я отношу вашу похвалу на счет своего портного. Что касается сердец, то мне это неизвестно.

Сюзанна улыбалась, глядя на младшего сына.

— Я так рада, что ты, Блэйк, приехал. Мы так давно не собирались все вместе! Да, кстати… я вам не помешала?

Граф с треском захлопнул крышку бюро.

— Дорогая, ты не ошиблась, задав этот вопрос. Знаешь ли ты, что твой сын занялся строительством домов?! Чего еще от него ждать?!

— Может, небеса упадут? — шутливо спросила графиня.

Джон и Блэйк рассмеялись. Граф нахмурился. Сюзанна подошла к мужу и тронула его за плечо.

— Каковы наши планы, мадам? — спросил Хар-динг, выпустив, наконец, пар. Как и Джон, он был одет в простые брюки и сапоги.

— У нас гости — сэр Томас Гудвин и его молодая жена. Я оставила их на попечение Катарины. Пожалуйста, пойди и поздоровайся с ними.

Граф со вздохом направился к двери.

— Боже, я и не подозревал, что Гудвин еще жив. В прошлом году мы, кажется, с ним не виделись, не так ли?

— Тогда он был болен. Но сегодня он весьма оживлен, хотя выглядит не очень хорошо.

— Мама, сэру Томасу уже семьдесят, — напомнил Джон.

Сюзанна слегка замялась, остановившись возле двери, и, помедлив, сказала:

— Думаю, нелишне вас предупредить: его жена — совсем не то, что вы думаете.

— А что мы думаем? — словно предвкушая развлечение, спросил Блэйк.

— Не думаю, что леди Гудвин уже успела отметить свое восемнадцатилетие, — после изрядной паузы сообщила графиня.

Блэйк и Джон переглянулись и расхохотались.

— Не плохо для семидесятилетнего старика! — прищелкнул языком Блэйк.