Самовар, разлив, граната. Гид по неприятностям - [7]

Жмуркин не нашёл что сказать. Генка ёжился и морщился, лимонад неприятно растекался под одеждой.

– Надо было некалорийную брать, как я и советовал, – заметил Жмуркин. – Она не липкая, и приятно освежает. А тебе, Генадос, повкуснее всегда хочется, попитательнее. Сам виноват.

Жмуркин отвернулся.

Генка с отвращением отряхивался от сладкой газировки. Жмуркин демонстративно читал «Морфологию насекомых». Витька смотрел в окно. За грязноватым стеклом проезжал серо-зелёный весенний лес, солнце отражалось в весенних лужах, чиркало по глазам, Витька жмурился. Он сидел у прохода, подоткнул под бок свёрнутый непромокаемый баул, приложился к нему и думал.

О том, что они с Генкой ничему не учатся, а за годы общения со Жмуркиным окончательно превратились в заслуженных мастеров бега по граблям. Что уже не один раз давали зарок не втягиваться в безумные жмуркинские затеи. Что клялись и божились не поддаваться на коммерческие провокации.

Что ничем хорошим это, разумеется, не кончится, это уже сейчас понятно.

Автобус тряхнуло, пристроенный к стене сачок упал на впереди сидящую старушку, но та не заметила, спала. Витька поправил сачок.

– У меня за шиворот попало, – пожаловался Генка. – Противно…

– Смотри на это шире, – посоветовал Жмуркин.

– Как шире?

– Так. В Африке людям жрать нечего, а ты ноешь.

Генка застыл с открытым ртом.

Водитель затормозил у остановки.

– А тебе не кажется, Жмуркин, что ты немножечко…

– Смирно сидим! – велел Жмуркин. – Водитель идёт!

Генка и Витька выпрямились и стали стараться походить на юных энтомологов. Жмуркин с умным видом погрузился в «Морфологию насекомых».

– Нет, у меня полбутылки за шиворот пролилось, – пожаловался Генка с обидой в голосе.

– Чем сильнее ты ёрзаешь, тем больше вода распространяется, – прошептал Жмуркин. – И вообще, сделай энтомологическое лицо, я же говорю, водитель приближается.

– Сам делай себе лицо, – огрызнулся Генка.

А Витька не стал спорить, лицо сделал, хотя как именно должно выглядеть энтомологическое лицо, он не очень хорошо представлял.

Водитель шагал по салону, собирая деньги у пассажиров, севших в автобус на предыдущих остановках, ругаясь за недоплаты, кляня человеческую скупость и с удовольствием наступая на посторонние ноги.

– А вы куда, пацаны, едете? – водитель завис над задними рядами.

– Мы энтомологи, – значительно ответил Жмуркин.

– Сочувствую, – кивнул водитель. – Едете куда?

– В Родниково, – ответил Жмуркин. – Там зафиксировано необычайно…

– Мне плевать, – перебил водитель. – С вас по сто пятьдесят с носа.

Жмуркин отсчитал деньги, злобный водитель удалился на своё капитанское место.

– Наверное, мы не очень похожи на энтомологов, – предположил Витька.

– Да что этот Шумахер в энтомологах понимает! – Жмуркин вернулся к чтению «Морфологии…». – Смешно. Совсем распустились…

Автобус тронулся с места, Витька снова стал глядеть в окно и скоро уснул, утомлённый мельканием однообразного весеннего пейзажа.

Проснулся от того, что Жмуркин тыкал его древком сачка прямо в лоб.

– Приехали-приехали, – дребезжал Жмуркин. – Родниково! Выгружаемся!

Витька пнул Жмуркина в голень.

– Веди себя достойно, – сказал Жмуркин. – Ты же натуралист, а не какой-нибудь там балетмейстер… Наука нам не простит!

– Поскорее! – крикнул водитель. – Ждать не буду!

Ребята поспешили выбраться на воздух, автобус окатил их сажевым выхлопом и покатил дальше. Жмуркин сделал вид, что ловит бабочку, хотя бабочки ещё совсем не проснулись.

Едва автобус скрылся из виду, Жмуркин забыл про насекомых и сказал:

– Ну что, энтомологи, в путь! Тут совсем недалеко, всего двенадцать кэмэ.

Витька прищёлкнул языком. Началось, подумал Витька, началось.

– Стоп! – Генка поймал Жмуркина за рукав. – Ты же говорил, Ежовка рядом с дорогой!

– Конечно, рядом. Двенадцать километров – разве это не рядом?

– Ты говорил, что мы до самой деревни доедем, – напомнил Витька.

– Вить, ты что, с вертолёта свалился? Заброшенные деревни, до которых можно доехать на автобусе, давно по три раза разграблены. Так что двенадцать километров…

Жмуркин зевнул.

– Двенадцать километров – это нам не крюк. Три часа туда, три обратно, час на поиски – вечером дома. С самоваром.

– То есть почти тридцать километров, – подытожил Генка. – Немало…

Они стояли на дороге возле указателя «Родники 1,5 км». Рядом был деревянный мост, перекинутый через разлившуюся речку. Речка называлась Вожга, неширокая, затянутая жухлой хвоей и рыжей пеной, она ещё держалась в берегах, но было видно, что разлив приключится вот-вот.

– Надо перейти мост, – указал Жмуркин. – А за мостом направо, там вдоль реки просёлок. Вот по нему и двинем. Готовы? Генка, перестань хмуриться, Витька, держись бодрее, от температуры ещё никто не умирал.

– Я бодрее… – сказал Витька.

– Тогда вперёд!

И Жмуркин с энтузиазмом направился через мост. Витька и Генка пошагали за ним.

Жмуркин шагал размашисто, широко, гулко ступая по доскам. На середине моста остановился, перегнулся через перила и плюнул в воду.

– Не плюй лучше, – посоветовал Генка. – Нельзя, переходя, плевать…

– Предрассудки, – поморщился Жмуркин. – Можно хоть сто раз плюнуть – и ничего. Оставьте дома бабьи сказки, вы же энтомологи, мужественные люди!