Самоучки - [34]

Шрифт
Интервал

Иногда возникал режиссер Стрельников. Человек он был откровенный и вспыльчивый, и мне казалось, что ему приходится держать себя в руках. Поначалу по простоте душевной он требовал от Павла каких — то художественных умозаключений и искренне старался раскрыть перед ним закрома своих замыслов. Потом, видимо, понял: когда у человека есть деньги и он готов потратить их на постановку чужой картины, ему можно простить даже то, что он слыхом не слыхивал о томлениях несовершеннолетних графинь и сомнениях тридцатилетних флигель — адъютантов. День и ночь он думал над сценарием и постоянно жаловался.

— Время наше такое… — постанывал он. — Современность в руки не дается.

— Да, понимаю, — согласился я. — Но выход есть. Честное слово, сюжет перед вами. Да вы так и пишите: вот “новый русский” четвертой гильдии, ему кажется, что он любит актрису. Парочка хоть куда.

— Никакой я не “новый”, — прервал меня Павел. — Просто Паша.

— А если нет, так подождите. Скоро увидим, чем закончится.

— Вот именно, должно же это чем — нибудь закончиться! — сказал Павел в сердцах.

— Некоторые вещи, — возразил Стрельников, — такие, например, как жизнь, никогда не заканчиваются.

— Эпическое сознание здесь плохой помощник — только навредит. Несколько поцелуев, немножко мистики, закат на Воробьевых горах, ужин в клубе, пятая скорость — и суп готов. Главное не пересолить. И будет у вас мелодрама с элементами всех родственных жанров. Слез не хватит. Да мы с вами об этом уже говорили, — заметил я ему. — Полтора месяца назад.

Он выпятил нижнюю губу:

— В самом деле? Что — то не помню.

Павел по — прежнему обедал в своей обшарпанной столовой, не смущаясь насекомыми и бездомными. Столовая работала по своему назначению, но там уже вовсю готовились к ремонту: у стен были свалены мешки с ветонитом, стояли стопки ведер, и представитель ремонтно — строительной фирмы — пожилой человек в сильно потертых джинсах — бродил с блокнотом под закопченными сводами, время от времени задирая голову вверх, и подолгу рассматривал красоты времени, обратив к серому потолку откровенно багровое лицо с фиолетовыми прожилками у носа.

Дело шло к закрытию. Зина сидела за кассой на высоком стуле с низенькой спинкой — не больше школьного учебника. Павел сказал десяток слов представителю ремонтной фирмы, потом подошел к раздаче. Зина улыбнулась грустно, у нее были красноватые глаза.


— У меня у мамы пять лет сегодня, — сказала Зина. — Помянем?

— Чего ж, — сказал Павел, зачем — то оглянулся и полез в карман.

— Есть, есть, — угадала Зина его заботу. — Все есть. Люда, посиди! — крикнула она куда — то за перегородку, и на ее место уселась девушка с черным бархатным обручем в каштановых волосах. Посетителей уже не было, и девушка читала какой — то роман в пестрой глянцевой обложке.

Мы устроились в углу. За одним столом ковырялась в тарелке бродяжка в сером оборванном армяке — это была изнанка бывшей шубы, захватанной спереди: на груди и на животе, — а еще за одним мужчина читал газету. Зина принесла водку и только что вымытые, мокрые еще стаканы. Потом сходила за огурцами. Огурцы прибыли в двухлитровой банке и отливали какой — то пепельной, дымчатой синевой.

— “Левша”, — прочитал Паша название водки. — Тот самый, что ли?

— Угадал, — ответил я.

Он усмехнулся и передал бутылку Зине, и она осторожно разливала, ровняя край.

— Наша водка, тульская, — сообщила она. — Я сама оттуда. Из — под Тулы.

— Ну, царство небесное, — провозгласила она и медленно выпила. Ее полное лицо пошло красными складками, а родинка, похожая на бородавку, побелела. — Все тогда — в город, в город, а что здесь, в городе — то? До пенсии доработаю, год до пенсии остался, — сказала Зина. — Ну, не год, может, чуть побольше… У нас красиво, — мечтательно протянула она, и на ее глазах выступили слезы. — Домики деревянные, палисаднички… А что толку? Сначала в Каширу уехала, там жила три года.

— Ока широка, — сказал я негромко, припомнив один этимологический апокриф.

— Да, что говорить. — Зина посмотрела в сторону. — Ни там, ни здесь теперь, вот как, Павлик. — Опершись на локоть, она зажала рот ладонью, достала из — под передника цветастую тряпку и вытерла глаза.

Павел играл трубкой своего телефона: то покачивал на пальцах, то сжимал в кулаке, как гранату. Усик антенны гнулся, цепляясь за край стола, и, распрямляясь, туго вибрировал.

— Вот она, жизнь — то какая, — промолвила Зина и опять посмотрела в сторону, — что лучше и не жить.

Я смотрел, как бродяжка щепотью коричневых пальцев захватывала с тарелки крупицы гречневого гарнира и высыпала их в рот, отверстый черной овальной дырой.

— Бери огурчики, сынок, — сказала мне Зина и подвинула банку.

Мы сидели задумавшись. Паша взялся было за бутылку, но Зина прикрыла свой стакан ладонью. На безымянном пальце у нее сидело тоненькое серебряное колечко, которое, казалось, вросло в пухлую мякоть фаланги.

— Хватит, еще кассу снимать.

Павел напоследок пнул мешок со штукатуркой, и мы спустились к машине.

— Беленькой скушали? По — онял, — ухмыльнулся Чапа, почувствовав запах водки, но никто ничего не сказал.

Мы ехали, и все эти глуповатые рекламные прелести на придорожных щитах казались мне еще более неуместными, чем когда бы то ни было. Небо, грубо задрапированное тучами, тяжело серело, навалившись на самые здания и доставая до асфальта. Голые деревья вдоль улиц, их тонкие ветки выглядели просто засохшими кустами бурьяна и ничем больше.


Еще от автора Антон Александрович Уткин
Тридевять земель

Новое и на сегодняшний день самое крупное произведение Антона Уткина развивает традиции классического русского романа, но в то же время обращено к мировой культуре. Роман «Тридевять земель» написан в четырёх временах и сюжетно связывает как различные эпохи, так и страны и территории. Сплетение исторических периодов и персонажей превращается в грандиозную сагу о наиболее драматических эпизодах российской истории. Предметом этого художественного исследования стали совершенно забытые эпизоды русско-японской войны, история земского движения и самоуправления в России, картины первой русской революции и меткие зарисовки правосознания русского народа.


Хоровод

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дорога в снегопад

Москва, 2007 год. Поколение сорокалетних подводит первые итоги жизни. Благополучный мир Киры Чернецовой, жены преуспевающего девелопера, выстроенный, казалось бы, так мудро, начинает давать трещину. Сын Киры — девятиклассник Гоша — уходит из дома. Муж, переживающий одно любовное приключение за другим, теряет контроль над бизнесом. Подруги-карьеристки, познавшие борьбу за существование, лишь подливают масло в огонь. В этот момент домой в Москву из Эдинбурга после долгого отсутствия возвращается одноклассник Киры доктор биологии Алексей Фроянов.


Южный календарь

В сборник короткой прозы Антона Уткина вошли фольклорная повесть «Свадьба за Бугом» и рассказы разных лет. Летом 2009 года три из них положены в основу художественного фильма, созданного киностудией «Мосфильм» и получившего название «Южный календарь». Большинство рассказов, вошедших в сборник, объединены южной тематикой и выполнены в лучших традициях русской классической литературы. Тонкий психологизм сочетается здесь с объемным видением окружающего мира, что в современной литературе большая редкость.


Крепость сомнения

«Крепость сомнения» – это роман, которого еще не было в современной отечественной литературе. Перед читателем произведение, жанр которого определить невозможно: это одновременно и роман-адюльтер, и роман-исследование русской истории. Географическая карта с загадочными названиями, нарисованная в начале Гражданской войны в офицерской тетрадке, оказывается для главных героев романа мостом между прошлым и настоящим. Постоянная смена фокуса и почти кинематографический монтаж эпизодов создают редкий по силе эффект присутствия.


Рекомендуем почитать
Подлинная история майора Мухина

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Клетчатый особняк (фрагменты)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Забытый август

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Футбольная горячка

Главный герой романа анализирует свою жизнь через призму болезненного увлечения футболом. Каждое событие в его жизни прежде всего связано с футбольным матчем любимого «Арсенала», ведь он Болельщик, каких поискать, и кроме футбола в его жизни нет места ничему другому.В романе масса отсылок к истории игр и чемпионатов второй половины 20 века, но, несмотря на это, книга будет интересна не только болельщикам. Ведь на этом примере писатель рассказывает о роли любого хобби в жизни современного человека – с одной стороны, целиком отдавшись любимому увлечению, герой начинает жить оригинальнее и интереснее обычных смертных, с другой, благодаря этой страсти он застревает в детстве и с трудом идет на контакт с другими людьми.


Капитанская дочка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кастрировать кастрюльца!

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.