Самоучитель по современной фотографии - [45]
Самые красивые виды природы проявляются в режимное время, когда не так светло, чтобы снимать с рук. А в сумеречное время, когда мир окрашивается совершенно удивительными красками, выдержка вовсе длится по нескольку секунд. К тому же архитектуру и пейзаж будет правильным снимать с очень большим числом диафрагмы (малым отверстием). При этом сильно увеличивается глубина резкости и все планы становятся четкими. Фотография, на которой исторический памятник архитектуры дальней своей стеной выглядит размытым, — плохая фотография. Она теряет свое выражение и превращается в обычный снимок с места события.
Неплохо было бы, если и при съемке природы Вы бы также применяли штатив. Конечно, когда фотографируется солнечный пляж и дама в панаме — не надо. Но не все же время один пляж в нашей жизни. (А собираясь в отпуск, мы, как правило, берем совершенно ненужные вещи. Так что легкий штатив не помешает.)
Снимая архитектуру и природу, Вам следует применять поляризационный фильтр[62]. Очень редко, когда при съемке архитектуры или пейзажа в кадр не попадает небо. При всех других видах фотографии облака и воздух не так ценны, как при съемке видовых фотографий, где каждая клеточка пространства приносит свою эстетику. Занимая большое пространство в кадре, небо становится отражателем всех солнечных лучей. В каком-то смысле оно напоминает оконное стекло — при определенном угле зрения оно «превращается» в зеркало. Отраженные отсветки неба отрицательно сказываются на качестве фотографии. Негатив становится вялым, при печати — фотографии блеклые. А ведь именно в это время природа обладает наивысшим колоритом. Я уже не говорю, как мешают блики витрин.
Поляризационный фильтр состоит из двух стекол со специальным покрытием. Одной стороной фильтр приворачивается на объектив и при помощи внешнего кольца поворачивается вдоль оси. (Если в это время смотреть в видоискатель, станет заметно, как исчезают блики и паразитные засветки из кадра.) Найдя лучшее положение, вращение прекращают и снимают, как в обычном случае[63].
Поляризатор забирает на себя немного света. Если у Вас не встроенный фотоэкспонометр, то экспозицию необходимо выставить, учитывая светопоглощение фильтра. Для этого подставьте его перед светоприемником экспонометра и замерьте освещение. В дальнейшем, когда Вы захотите использовать другие фильтры, — поступайте таким же образом.
Поляризационный фильтр абсолютно незаменим при съемке воды и в горах. Без фильтра вода на фотографиях! выглядит тяжелой массой, практически неживой. В горах же воздушная дымка практически отсутствует из-за чистоты воздуха, и поэтому свечение неба проявляется
Иногда полезно применять затеняющий светофильтр. Одна его половина более темная, что при съемке через такой фильтр дает выравнивание экспозиции светлого неба и более темного ландшафта. Когда небо достаточно сильно освещено, то, если выставить экспозицию по нему, окажется явная недодержка для земных темных (по сравнению с небом) объектов. Снимая через затеняющий фильтр при выставленной экспозиции по среднесерому, фильтр в нижней своей части пропустит свет без помех, а в верхней — часть поглотит, что позволит небу на пленке не переэкспонироваться. Отпечатанные с таких негативов фотографии поражают сочностью неба при отличной проработке земного пейзажа или архитектуры.
Видовая съемка обязательно требует большого количества планов. Плоский пейзаж не представляет никакой ценности при отсутствии крупного плана (отдельных предметов на переднем плане), среднего… Один общий
На фотографии же перспектива улицы, пейзажа сама по себе не вырастает. Ее надо выстраивать. Отыскивая наилучшее место для съемки, Вы обязательно должны привнести в кадр объект самого близкого к фотоаппарату плана. Часть памятника, ближайшая клумба, ветка дерева дадут на фотографии очарование присутствия. Наличие крупного плана наиболее выгодно передает пространство и перспективу. Не меньшее внимание должно быть уделено и дальнему плану — горизонту. Он является фоном фотографии и суммирует общее впечатление от снимка. Фон в пейзажной фотографии не может оказаться самодостаточным, пестрым, забирающим на себя внимание. Его нейтральность должна быть выдержана. Любой ракурс архитектурной ли, видовой фотографии, любая смелая композиция не должны отрываться от основного закона изобразительности этого жанра. Сюжет должен «раскладываться» на фотографии от крупной детали до дальнего плана. Словно бы лежать на горизонте, как на поляне соломенная шляпка.
Пленку применять необходимо самую малочувствительную. Не более 100 единиц ISO. Кодаковская пленка отлично передает средних красок сюжет. Она годится Для осенней и зимней съемок. Или в пасмурную погоду. Яркие же сюжеты хорошо воспринимают японские пленки — Фуджи, Коника. Однако, если в пасмурную погоду Вам хочется снять томные мягкие цвета, которые сами по себе передают красоту, — лучше выбрать Фуджи. Такой жанр красиво получится и на слайде[64].
Хорошо получаются видовые фотографии на черно-белой пленке. Правда, черно-белая фотография требует больше внимания и заботы.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Первая книга художницы Натальи Александровны Касаткиной (1932–2012), которая находилась – благодаря семье, в которой родилась, обаянию личности, профессионализму – всегда в «нужном месте», в творческом котле. (Круг её общения – Анатолий Зверев, Игорь Шелковский, Владимир Слепян, Юрий Злотников, Эдуард Штейнберг, Леонид Енгибаров, Ирина Ватагина…) Так в 1956 г. она оказалась на встрече с Давидом Бурлюком в гостинице «Москва» (вместе с И. Шелковским и В. Слепяном). После участия в 1957 г. в молодёжной выставке попала на первую полосу культового французского еженедельника Les Lettres Francaises – её работа была среди тех, которые понравились Луи Арагону.
«Пятого марта в Академии художеств открылась вторая выставка «Общества выставок художественных произведений». С грустными размышлениями поднимался я по гранитным ступеням нашего храма «свободных искусств». Когда-то, вспомнилось мне, здесь, в этих стенах, соединялись все художественные русские силы; здесь, наряду с произведениями маститых профессоров, стояли первые опыты теперешней русской школы: гг. Ге, Крамского, Маковских, Якоби, Шишкина… Здесь можно было шаг за шагом проследить всю летопись нашего искусства, а теперь! Раздвоение, вражда!..».
Книга известного арт-критика и куратора Виктора Мизиано представляет собой первую на русском языке попытку теоретического описания кураторской практики. Появление последней в конце 1960-х – начале 1970-х годов автор связывает с переходом от индустриального к постиндустриальному (нематериальному) производству. Деятельность куратора рассматривается в книге в контексте системы искусства, а также через отношение глобальных и локальных художественных процессов. Автор исследует внутреннюю природу кураторства, присущие ему язык и этику.
Книга И. Аронова посвящена до сих пор малоизученному раннему периоду жизни творчества Василия Кандинского (1866–1944). В течение этого периода, верхней границей которого является 1907 г., художник, переработав многие явления русской и западноевропейской культур, сформировал собственный мифотворческий символизм. Жажда духовного привела его к великому перевороту в искусстве – созданию абстрактной живописи. Опираясь на многие архивные материалы, частью еще не опубликованные, и на комплексное изучение историко-культурных и социальных реалий того времени, автор ставит своей целью приблизиться, насколько возможно избегая субъективного или тенденциозного толкования, к пониманию скрытых смыслов образов мастера.Игорь Аронов, окончивший Петербургскую Академию художеств и защитивший докторскую диссертацию в Еврейском университете в Иерусалиме, преподает в Академии искусств Бецалель в Иерусалиме и в Тель-Авивском университете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.