Самоучитель по современной фотографии - [20]

Шрифт
Интервал

Ну, конечно, все получится! И как надо получится!

Вредный экспонометр подумает: «Так-так-так… Чтобы снять это серое, надо столько-то и столько-то». И даст, будьте уверены. Скажу Вам по секрету, что этот прибор из всего могучего нашего и сложного не нашего языков и знает-то только эту фразу! Но уж если знает, так знает.

Так что же нам, простым смертным, делать-то?

Как?! Вы еще не догадались?!

Хорошо, скажу… Что бы Вы ни снимали, наведите объектив с экспонометром на тот объект, который Вам кажется серым (средним между черным и белым) и замерьте от него экспозицию. Так же поступите и с отдельно лежащим в кармане экспонометром.

Технология и принцип здесь очень просты. Если замер правилен для серого и на негативе мы получим тот же цвет, то значит для белого он избыточен (на негативе будет черное, а на позитиве — то, что надо). Стало быть, для черного замер недостаточен и на негативе будет белое пятно. Что получится на позитиве — уже ясно!

Какой простой вывод, который дает поразительные результаты! Теперь Вы понимаете, почему простые автоматические камеры (продавцы с гордостью называют их полными автоматами) не дадут такого качества фотографии, как, скажем, обычный и старый механический «не автомат».

Дело в том, что автомат хоть и автомат, но экспонометр этих крутых действует по тому же принципу, что и наши простенькие! И мысли у него те же — про серое. И замеряет он правильно и выглядит красиво, да только не можем мы ему сказать: «Дружок! Замерь отсюда, а снимай сюда». Не поймет, не упрашивайте. Он полный автомат, а Вы, простите, «чайник» в фотографии. Разницу понимаете?

Теперь позвольте мне рассказать о своем опыте. Я совершенно не претендую на мемуары, но полагаю, что полезной может оказаться даже незначительная информация. Помните, как говаривал старик Конфуций? «Надо — и муравей гонцом будет».

У меня несколько фотокамер, но замеряю я практически одинаково. Предположим, снимаю я механической камерой человека на улице. Светло, много неба в кадре. Ясно, что при прямом замере экспозиции лицо человека «недодержится», так как небо придаст экспонометру такое количество света, которого для лица (более темного) недостаточно. Что получится? Очень плотное небо «без воздуха и легкости» и черный силуэт фигуры. Мужчина или женщина — уже не разобрать.

Я поэтому уже не рискую — делаю иначе. Опускаю объектив под ноги себе или тому человеку и замеряю экспозицию. Конечно, не кручу все подряд, а, например, только кольцо диафрагмы. Выдержка у меня стоит на отметке 60 (1/60 секунды), и этого вполне достаточно для статической фигуры. Двигая кольцо диафрагмы на объективе, я наблюдаю в видоискатель показания экспонометра. Вот он потушил крестик и зажег нолик… Стоп! Поднимаю камеру на человека, наводка на резкость, щелчок затвора, благодарственный поклон отснятому незнакомцу и домой — проявлять. Процесс замера у меня длится не больше секунды-двух.

Если пользуюсь электронной камерой, в которой можно устанавливать любые режимы, то при такой съемке выставляю режим автоматического замера при заранее выбранной выдержке, «опускаю» камеру на асфальт и слегка прижимаю кнопку спуска затвора. Замигали цифирьки — показали диафрагму. Не отпуская кнопки, поднимаю фотоаппарат на человека, навожу на резкость и уверенно дожимаю кнопку. Дальше кланяюсь и так далее, как и при механической камере.

Еще совсем недавно, когда у меня не было дорогих аппаратов, я пользовался экспонометром. На моей шее висела камера, а в кармане, всегда под рукой, лежал этот маленький помощник. Я ходил по городу и время от времени замерял свет. И когда «появлялся сюжет», я практически все знал про освещение. Выставлял эти параметры на фотоаппарате и снимал.



N.B. Не могу промолчать. Любой простейший экспонометр лучше и качественней, чем встроенный в не очень дорогую камеру. Имейте это в виду. И сейчас, когда никуда торопиться не надо, как, например, при съемке натюрморта, я пользуюсь все тем же старым экспонометром, который мне достался еще от отца.


Имея отдельный экспонометр, Вы обладаете еще одним вариантом замера экспозиции, который в большинстве случаев предпочтительнее предыдущего. Так как точнее.

Если Вам интересно, то знайте, что предыдущий способ замера экспозиции, о котором Вы только что прочли, называется замером по яркости. То есть отраженный свет своею яркостью раздражает фотоэлемент экспонометра, и тот показывает, насколько он раздражен.

Согласитесь ли Вы со мной, что не всегда правильно удается выискать рядом серое, чтобы по нему замериться? А если серого этого вообще рядом нет? Что тогда делать?

Вот тут приходит на помощь другой способ измерения света, который в несколько раз проще и точнее, как я уже говорил выше. Называется этот способ замером по освещенности. Стало быть, измеряется не отраженный, скажем, свет от асфальта, а падающий на него. То бишь, сам свет.

Делается это так. В каждом экспонометре присутствует белая заслонка, которая надевается (или надвигается в некоторых моделях) на окошко фотоэлемента, и экспонометр этим окошком направляется к свету (к источнику освещения).


Рекомендуем почитать
Ван Гог. Жизнь. Том 1. Том 2

Избрав своим новым героем прославленного голландского художника, лауреаты Пулицеровской премии Стивен Найфи и Грегори Уайт-Смит, по собственному признанию, не подозревали, насколько сложные задачи предстоит решить биографам Винсента Ван Гога в XXI веке. Более чем за сто лет о жизни и творчестве художника было написано немыслимое количество работ, выводы которых авторам новой биографии необходимо было учесть или опровергнуть. Благодаря тесному сотрудничеству с Музеем Ван Гога в Амстердаме Найфи и Уайт-Смит получили свободный доступ к редким документам из семейного архива, многие из которых и по сей день оставались в тени знаменитых писем самого Винсента Ван Гога.


Ван Гог

Первая в советской искусствоведческой литературе большая монография, посвященная Ван Гогу и ставящая своей целью исследование специальных вопросов его творческой методологии. Строя работу на биографической канве, с широким привлечением эпистолярного материала, автор заостряет внимание на особой связи жизненной и творческой позиций Ван Гога, нетрадиционности его как художника, его одиночестве в буржуазном мире, роли Ван Гога в становлении гуманистических принципов искусства XX века.


Как понять акварель. Руководство для тех, кто хочет стать мастером

В книге «Как понять акварель» известный художник и опытный преподаватель Том Хоффманн раскрывает тайны акварельной живописи. Автор делится профессиональными хитростями, подробно освещая взаимосвязь между цветом, тоном, влажностью и композицией. Это пособие поможет и новичкам, и опытным художникам усовершенствовать свою технику и найти баланс между осторожностью и риском. Ведь именно это – самые важные навыки акварелиста и признак мастерства. На русском языке публикуется впервые.


История античного атлетизма

Тема гармонического развития гражданина и ее отражение в древнегреческой поэзии, историографии, философской прозе рассмотрена на фоне сравнительного анализа эллинской мифологии, гомеровского эпоса, произведений Архилоха, Тиртея, Феогнида, Ксенофана, Симонида Кеосского, Вакхилида и других древнегреческих поэтов классического периода. Большое внимание уделено формированию этических и эстетических норм в жизни, литературе и искусстве, равно как и в системе образования и физического воспитания эллинов.Все эти вопросы связываются автором с историей возникновения и расцвета Олимпийских игр античности.


Искусство жизни: Жизнь как предмет эстетического отношения в русской культуре XVI–XX веков

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность.


М. В. Ломоносов – художник. Мозаики. Идеи живописных картин из русской истории

М.В. Ломоносов, как великий ученый-энциклопедист, прекрасно понимал, какую роль в развитии русской культуры играет изобразительное искусство. Из всех его видов и жанров на первый план он выдвигал монументальное искусство мозаики. В мозаике его привлекала возможность передать кубиками из смальты тончайшие оттенки цветов.До сих пор не оценена должным образом роль Ломоносова в зарождении русской исторической картины. Он впервые дал ряд замечательных сюжетов и описаний композиций из истории своей родины, значительных по своему содержанию, охарактеризовал их цветовое решение.