Самоучитель по ловле Бен Ладена - [22]

Чепуха

Число игроков не ограничено. Внезапно одного из игроков признают ведущим и привязывают к стулу, а затем остальные игроки поят его пивом в течение двух-трех часов. По сравнению с пятью-шестью часами игры в «ручеек» происходящее кажется ведущему просто чепухой. Отсюда и название игры.

Прятки

Число играющих не ограничено. Внезапно одного из игроков признают ведущим и привязывают его к стулу. Затем первый игрок громко и внятно говорит: «У нас есть лишних двадцать литров пива. Куда бы нам их спрятать за пять-шесть часов?» После чего начинается собственно игра в прятки.

Жмурки

Число играющих не ограничено. Одному из игроков (по желанию) завязывают шею шарфом и раскручивают еще на двадцать литров пива для ведущего.

Игрок идет за пивом, а ведущий недовольно жмурится.

Морская фигура, замри!

Морскую фигуру отвязывают от стула и кладут на ди­ван. Все игроки расходятся по домам, а морская фигура замирает до утра. Выигрывает тот, кому утром морская фигура позвонит последнему.

Спасайте, кто может!

Путевые заметки писателя-диссидента А. И. Умалицина, задержанного Интерполом по подозрению в краже чугуна и депортированного обратно на матушку Русь

Я ехал и смотрел в окно. За окном всё было плохо: плохими были деревья, коровы, полустанки и целые станки, автомобили, птицы и погода. Да и в самом окне ничего хорошего не было. То есть в нём не было хорошего стекла. И плохого, кстати, тоже. Сильный ветер выплёскивал жиденький чай мне прямо на брюки. Некрасивая проводница принесла мне влажное дурно пахнущее бельё и недвусмысленно предложила мне себя, сказав, что она хочет спать, и чтобы я быстрее допивал чай. Я попросился в другое купе, где есть целое окно.

– Пожалуйста, – сказала проводница. – Такое купе есть. Только там на второй полке накакано.

Я поблагодарил железнодорожную фею и побрёл туда, где было хоть и накакано, зато тепло. «Вот так и наша Россия – думал я, обосновавшись на новом месте, всем нам здесь очень тепло, хотя дышать невозможно!»

* * *

Сегодня на одном из полустанков ко мне подошла простая русская женщина.

* * *

Вчера утром, близ Сызрани, мне продали бутылку простого «Жигулёвского» пива, по которому я так истосковался! Я открыл его, глотнул и выплюнул! В бутылке было не пиво, а обычная моча. Боже, до чего ж хорошо! Наконец-то я дома!

* * *

Глядя в окно, часто вспоминаю отца. Он умер во сне. Какая лёгкая смерть! О такой можно только мечтать! Заснул и не проснулся. Пошёл в поликлинику на лечебный электросон и не проснулся…

Директор поликлиники обещал мне повесить венок над той самой кушеткой, на которой в последний раз извивался отец, но я попросил повесить вместо венка медсестру. Хотя следствие и установило, что отец сам виноват, поскольку во время электросна пытался электроспать с персоналом.

Кстати, с тех пор я не очень люблю электроприборы. Знаете, бывает, вечерами утюг так уютно шипит, что клонит в дрему… Но я говорю себе: «Стоп! Вспомни отца!» И вспоминаю отца.

* * *

На Западе меня как-то спросили, что меня заставило уехать из России, оставив на Родине семью. По-моему, бестактный вопрос! Это всё равно, что спрашивать Робинзона Крузо, – что его заставило покинуть необитаемый остров, бросив попугая и Пятницу.

* * *

Не плюй в пропасть – устанешь ждать, пока долетит.

* * *

Боже мой, как часто по вечерам в Нью-Йорке я грезил этими просторами и уж не чаял их снова увидеть воочию! ан вона как обернулось!

Эх, Русь-Русь: приклеюсь, где возьмусь! Красота… Да уберут они когда-нибудь дерьмо со второй полки! Уж три дня еду! Уж и мочи терпеть этот запах нет! Уж и сам, бывало, ночью обленюсь, да и залезу на вторую полку, чтобы через весь вагон не бежать. Вот ведь вроде писатель, интеллигентный человек, а ничего не могу с собой поделать: лень ночью через весь вагон бежать, и всё тут!

* * *

Русские журналисты с момента моего возвращения просто шагу не дают ступить, вопросы сыплются, как горох! Но каждому я уделяю время, для каждого я нахожу именно те слова, которые нужны ему более всего. Одному скажешь – без комментариев, другому – ноу комментс, третьему – дай пройти, четвёртому – пошёл в задницу, пятому молча ткнёшь в камеру ладонью. И все счастливы. Особенно тот, с разбитой камерой. Ему новую выдадут, наверное. Хотя правого глаза, конечно, не вернёшь.

* * *

Вот и Москва! К сожалению, для меня пока Сортировочная! А не надо меня сортировать! Я уже прошёл все круги ада! Меня уже ничем не напугать! Нет, кто накакал на второй полке, тоже не знаю. А что это вы мне тыкаете?! Руки, я сказал!.. Ко мне! Диссидентов бьют!

Простой русский парень Ваня Таранов

Пивовар Иван Таранов очень любил пиво

«Пит» и летать на самолёте. Однажды он узнал,

что в Америке есть два высоких дома,

а пиво «Пит» в них ещё не пробовали…

На фанерном щите видна красивая надпись «ГЕРМАНИЯ» с подписью «пидермания» от руки. Входят пивовар Таранов в лётном шлеме и его сосед Козявкин в цилиндре. В руках у Таранова ящик пива. За дверью аккуратного домика стоит взъерошенный Эйнштейн в очках и пижаме. Он с напряжением прислушивается к шагам на крыльце.

ТАРАНОВ (стучит в дверь ). Эйнштейн! Открывай!

ЭЙНШТЕЙН (