Самоубийство сверхдержавы - [45]

В ноябре 2010 года архиепископ Долан стал президентом Всеамериканской конференции католических епископов, голосом и лицом церкви в Америке. В голосовании на пост вице-президента архиепископ Чапут уступил архиепископу Джозефу Курцу из Луисвилла, известному противнику однополых браков. Преподобный Томас Риз из Вудстокского теологического центра в Джорджтауне говорит: «Это сигнал, что церковь хочет победить в культурной войне»{345}.

Quo vadis?

Пусть католицизм теряет прихожан, уходящих в другие религии или вообще отказывающихся от веры, большинство американцев спросит: какое это имеет отношение к Америке или лично к нам? Разве это не внутренняя проблема церкви?

Напомню слова папы Бенедикта XVI, сказанные в Страстную пятницу, когда он предупредил, что Европа становится «пустыней безбожия». Если Европа перестанет быть нравственным сообществом, если «ценности и нормы, которые удерживали общество вместе и устремляли людей к высоким идеалам», ныне «осмеиваются и отбрасываются»», что же ныне объединяет Европу? Что объединяет Запад?

В 1899 году папа Лев XIII осудил ересь, известную как «американизм». Папа опасался, что, с разделением церкви и государства, возвышением либерализма и торжеством индивидуализма, католики привыкнут полагаться на светские идеи в строительстве нового государства, забудут о духовных ценностях и социальном учении церкви Христовой. Сам Лев XIII восхищался Америкой, американские епископы, духовенство и прихожане были истинными патриотами, но папа боялся секуляризма, способного увлечь за собой великую нацию на другом берегу Атлантики. «По крайней мере со времен Льва XIII, – пишет колумнист Расс Шоу, – американские католики вынуждены делать выбор между ассимиляцией и контркультурой… Приглашение Обамы в Нотр-Дам есть пример фактически полной ассимиляции католического американизма. Возмущение, вызванное этим приглашением, есть ответ контркультуры… Спор продолжается»{346}.

Однако, по мере отказа Америки от христианского наследия, этот спор рано или поздно завершится и окончательно состоится отделение католичества от культуры и страны. Чем бы ни объяснялся конфликт между католицизмом и Америкой столетие назад, этот конфликт сделался непримиримым в период правления Обамы. Принципиальная позиция церкви относительно исследования эмбриональных стволовых клеток, абортов, однополых браков, эвтаназии и содействия самоубийству все настойчивее отодвигает ее за пределы американского политического мейнстрима. Для католиков-традиционалистов это уже не страна, в которой мы выросли. Это другая страна. А учитывая, куда Америка движется с точки зрения морали и культуры, недалек тот день, когда католики-традиционалисты скажут: «Это больше не моя страна».

В ноябре 2009 года девять американских архиепископов присоединились к Предстоятелю православной церкви в Америке и 135 евангелическим, римско-католическим и православным лидерам христиан, подписав Манхэттенскую декларацию, «Призыв к христианской совести»[83]. Мы клянемся, заявили все подписавшие, что «никакая сила на земле, культурная или политическая, не принудит нас к молчанию или молчаливому согласию».

«Мы не станем исполнять никакое распоряжение, цель которого заключается в принуждении наших учреждений к участию в абортах, в деструктивных исследованиях эмбрионов, в помощи самоубийцам и сторонникам эвтаназии, в любом действии, направленном против святого таинства жизни; мы отказываемся подчиняться всякому правилу, требующему от нас благословлять безнравственные сексуальные партнерства [или] рассматривать их как аналог брака»{347}.

«Угроза религиозной свободе абсолютно реальна», – говорит доктор Роберт Джордж из Принстона, католик, который, вместе с евангелистом Чарльзом Колсоном, составил текст декларации{348}. Ожидает ли нас эра христианского гражданского неповиновения?

Католицизм остается домом разделенным. Страна все дальше от своего сердца. В «Этой благословенной стране», первой главе книги «США сегодня», Рид Бакли, брат Уильяма Ф.[84], признается: «Я обязан публично заявить, что не могу любить свою страну… Мы омерзительны»{349}.

Чтобы любить свою страну, эта страна должна быть прекрасной, утверждал Берк.

Кто-либо готов сказать такое об Америке сегодня?

Конец христианского мира?

В 312 году, перед битвой у Мульвиева моста, в которой Константин сошелся с легионами императора Максенция, он увидел в небе знак креста. Над крестом виднелись слова «In Hoc Signo, Vinces» – «Этим знаком ты восторжествуешь»[85]. Победа Константина ознаменовала завершение трехвекового гонения христиан. Подтверждение того, что христианство стало новой верой империи, пришло со смертью Юлиана Отступника, героя Гиббона[86], попытавшегося силой восстановить власть языческих богов. «Галилеянин, ты победил!» – изрек смертельно раненный Юлиан.

После падения империи католицизм унаследовал ее владычество, объединил Европу и подарил континенту его культуру и идентичность. Тысячу лет католицизм удерживал Европу вместе, христианские народы сопротивлялись вторжениям, которые угрожали погубить нашу цивилизацию. Угроз был легион. Как писал Хилер Беллок: