Самосожжение - [20]

Нагнувшись, я погладила милашку, совершенно не опасаясь её страха или агрессии. От животного исходили флюиды утончённого благородства, не позволяющего зазря кусаться или прятаться по углам. Собачка вежливо махнула хвостом, и её висячие шёлковые уши приласкали мою потную от волнения руку.

– Дина! Динулька!

Писклявый голосок раздался за моей спиной, и я вскочила – потрясённая, даже испуганная. Имя, многократно слышанное мною в последние две недели, прозвучало, как гром с чистого высокого неба. Хотя ничего странно в этом не было – собак частенько называли Динами. А вдруг всё не так просто, и это знак свыше, перст судьбы?..

Собачка энергичнее завиляла хвостиком, и по её тельцу пробежала радостная дрожь. Деликатно вывернувшись из-под моей руки, она побежала на этот голосок, непонятно кому принадлежащий. А я между прочим отметила, какой дорогой и красивый на собачке ошейник – ручной работы, весь в слюде и бусинах. Значит, хозяева зажиточные, и порода редкая.

Из-за багажника подержанного «Фольксвагена» вышла, как мне показалось, нелепо одетая и странно причёсанная, да к тому же ещё и ожиревшая девочка лет шести. И лишь через минуту я сообразила, что это – очень маленькая пожилая женщина. Одежда её, крохотная, сшитая на заказ, имела модный силуэт. Туфельки на невероятно высокой «платформе» добавляли женщине десять сантиметров роста. Рыжеватая клетка на ткани жакета и красная искра на брючках гармонировали с оттенком её жёстких от геля волос. В тех же тонах был выдержан и профессиональный артистический макияж, нанесённый на слой грунтовки.

– Что, Динулька, понравилась тебе девушка? – приветливо, даже весело спросила микроскопическая тётенька, словно лично она-то меня уже сто лет знала.

А я, стараясь откровенно её не рассматривать, решала вопрос, кто это – карлица или лилипутка. Скорее всего, последнее, потому что женщина была пропорционально сложена, а у карликов при большой голове должны быть маленькие руки и ноги. И ещё я припомнила, что лилипуты очень не любят это слово и называют себя просто маленькими, а остальных людей – большими.

– Не знаю, как я ей, а она мне понравилась! – поспешила я поддержать разговор.

Всё-таки неспроста меня мощно повлекло сюда, в бывший двор Дины Агаповой, где я вновь, пусть совершенно случайно, услышала её имя.

– А какая это порода?

– Кромвель-спаниель, – ответила женщина с такой гордостью, что я невольно зауважала и собачку, и её хозяйку. – Бесподобно, правда?

– Никогда не слышала о такой породе.

Я ещё раз потрепала Динульку по холке. Больше всего она походила на результат незапланированной вязки спаниеля и пекинесы, но, оказывается, дело обстояло иначе. Правда, хозяева «метисов» частенько придумывали для своих любимцев несуществующие породы, чтобы запутать недоброжелателей и скептиков, а свой статус поднять повыше.

– Надеюсь, редкая?

– Исключительно редкая! – Женщина взвизгнула от восторга.

Странно, что хозяйка собачки так откровенна со мной. Если порода ценная, значит, очень дорогая. Я вот так выпрошу подробности жизни, распорядок дня, разведаю вкусы собаки, да и украду её. Тем более что это сучка, и она может потребоваться для размножения владельцам кобелька породы кромвель-спаниель.

– Это охотничья собака английской знати, – продолжала между тем маленькая женщина, явно оседлавшая любимого конька. – К тому же в ней течёт восточная кровь. Немудрено, что вы ничего не слышали. Наверное, их в Москве всего несколько. Я знаю только двоих, которые за бешеные деньги приобрели щенков для престижа. Ведь это – настоящая элита. А мне Динульку просто так подарили, представляете?

Женщина проворно забралась на скамейку, устроилась около меня. Ноги её не доставали до земли и весело, по-детски, болтались. Мне казалось, что с этой дамой мы знакомы очень давно; и мы даже не поздоровались, потому что расставались ненадолго, причём сегодня. Дина сидела на чахлой травке, смотрела на нас своими громадными грустными глазами и помахивала хвостиком.

– И кто же оказался таким щедрым? – полюбопытствовала я.

– У меня много, очень много друзей! – Глаза женщины засияли, и она всплеснула ручками в золотых колечках. – Я ведь бывшая артистка, циркачка, теперь на пенсии. Но у меня была масса поклонников. Покойный муж ревновал меня, но как-то в шутку, для пикантности, чтобы придать остроту нашим с ним отношениям. Он тоже был маленьким и понимал, что наше братство свято. Да и физически мне было бы трудно иметь дело с большим!

Женщина расхохоталась. Я кивнула и попыталась такое вообразить, но не смогла.

– Да, о чём я? О Динуле. У меня в этом доме была соседка… – Женщина указала пальцем на окна. – Мы рядом жили и были в превосходных отношениях. Впрочем, я со всеми схожусь, и это само по себе получается. Когда любишь людей, они, какими бы ни были, тоже начинают к тебе хорошо относиться. Вся моя жизнь – тому подтверждение.

– Святой вы человек! – откровенно восхитилась я. – Такой талант встречается ещё реже, чем собаки породы кромвель-спаниель…

– Да нет, нет, что вы! – Женщина снова рассмеялась. – Очень многие маленькие – именно такие. Иначе нам было бы не справиться со всеми горестями, с бедами, с житейскими трудностями.