Самородок - [2]

Рой с трудом побрился, обрезавшись два раза, и использовал одно тонкое полотенце, чтобы вытереть руки, лицо и шею. Потом вытер бритву и зубную щетку. Иначе пришлось бы просить другую и тем самым увеличить счет. Судя по разгорающемуся за окном свету, было около половины шестого, но сказать точно Рой не мог, так как недавно они покинули Горное время и потеряли, — нет, нагнали — да, потеряли час, Сэм называл это двадцатитрехчасовым днем. Рой убрал бритву, зубную щетку и карманную расческу в замшевый мешочек с затягивающимся шнурком, скатал его покомпактнее и положил в карман пиджака. Миновав длинный спальный вагон, он вошел в вагон-ресторан и с удовольствием позавтракал бы, потому что от запаха еды у него начались спазмы в желудке, но за столиками сидели официанты в рубашках с коротким рукавом и вязаных остроконечных шапочках и, обмениваясь шутками, ели копченую селедку с картошкой. Рой быстро пробежал через вагон с большими окнами, где сейчас не было ни души, через несколько спальных и пассажирских вагонов с сидячими местами, через бар, потом еще через несколько сидячих вагонов, пока не оказался в последнем; там, во мраке задернутых штор, среди спавших повсюду людей, спал и Сэм Симпсон. Прошлым вечером Рой умолял его взять полку, но тот своим приятным голосом возразил: «Возьми койку, малыш, тебе предстоит показать, как ты умеешь обращаться с мячом, когда мы доберемся до города, а где я буду спать, не имеет значения».

Сэм лежал на спине, и казалось, будто жизнь покинула его, хотя он равномерно похрапывал. Прервать этот звук, не будя Сэма, как однажды обнаружил Рой, можно было лишь посвистев на манер скета[2]. Голова Сэма покоилась на сложенной подушке, а тощие ноги без ботинок свисали с подлокотника двойного сиденья, которое он добыл себе благодаря тому, что поначалу второе место занимал пассажир, сошедший по пути. Сэм легко приспосабливался к любым условиям, потому что главным условием комфорта для него была полная плоская фляжка, поэтому удивляло только то, что он так высоко задрал ноги. Сэм часто говорил, что никогда не умрет от жажды, хотя при этом в присутствии Роя никогда не забывал добавить, что никому не желает умереть от пьянства. Сейчас он, по-видимому, спал, и его острый нос был повернут в ту сторону, откуда тянуло густым ароматом «Дамы счастья»[3], с которой, прежде чем заснуть, он провел счастливое время. Его сморщенные пересохшие губы улыбались в предвкушении волнующего поцелуя, хотя в сумраке вагона, при жидком свете лампочки под потолком, со своим комичным, изборожденным складками, обросшим щетиной лицом, он походил не на любовника, а на старое замызганное пугало. Проходивший мимо проводник, заметив, как Сэм во сне морщит нос, сделал вид, будто почуял вонь, и смешно повел носом. Рой неодобрительно насупился, но Сэм только что пережил во сне счастливый поворот судьбы, и выражение его лица изменилось. Из глаза вытекла слеза и медленно скатилась по щеке. Решив не будить Сэма, Рой ушел.

Он вернулся в пустой салон-вагон, сел там с журналом на коленях и задумался, стоило ли затевать эту поездку, когда в вагон вошел озабоченный Эдди и сунул ему пару красных игральных костей.

— Сравни-ка их, — сказал он. — Глазам своим не верю.

Рой повернул кости так, чтобы на него смотрели одни и те же числа.

— Они одинаковые.

— Теперь покатай их.

Он покатал кубики по своему башмаку.

— Змеиные глаза[4].

— Попробуй еще раз, — сказал заинтригованный Эдди.

Рой постучал красными кубиками.

— Опять змеиные глаза.

— Поразительно! Еще раз, пожалуйста.

Покатав их по коврику на полу, Рой присвистнул.

— Мать моя мачеха, три раза подряд.

— Фантастика!

— У тебя получалось столько же?

— Нет, у меня получались семерки.

— Они что, заряжены, что ли?

— Заколдованы, — пробормотал Эдди. — Я нашел их в туалете, а теперь собираюсь избавиться от них pronto[5].

— Почему — если я могу всегда выигрывать?

— В азартных играх я полагаюсь только на себя.

Поезд стал замедлять ход.

— Охо-хо, работа. — С этими словами Эдди исчез.

Глядя в окно с двойной рамой, Рой увидел, как проводник спрыгнул с поезда и пробежал рядом с ним несколько шагов, пока тот не остановился. Утро было чудесное, ярко светило солнце, но на пустынной станции, куда они прибыли, стоял один-единственный пассажир, девушка в модном черном платье. Несмотря на утреннюю прохладу, она ждала на перроне с пальто на руке и двумя чемоданами и сумкой на молнии для гольфа у ног. Пышные темные кудри обрамляли ее лицо. В руках она держала блестящую черную шляпницу на длинном шнуре и не позволила Эдди дотронуться до нее, когда он хотел взять вещи. У девушки было очень привлекательное лицо, хотя немного худое и бледное. Когда она вошла в вагон, Рой увидел ее ноги в нейлоне, и сердце его забилось чаще. Стараясь не смотреть на девушку, он наблюдал, как Эдди поставил ее вещи на землю, а потом, вынув из кармана красные кубики, поплевал на них и забросил на крышу станции. Быстро подхватив вещи, Эдди вскочил в тронувшийся поезд. Девушка вошла в вагон-салон и велела Эдди отнести вещи в ее купе, сказав, что останется здесь выкурить сигарету. Он снова показал на шляпную картонку, но девушка нервно рассмеялась и покачала головой.