Самопризнание - [42]

Поглощенная своим горем, она не сразу услышала звонок в дверь. Но звонок зазвенел настойчивее, и Роза подняла голову. Какое-то неясное предчувствие, крохотная надежда заставили ее встать. Она вытерла слезы, открыла дверь и увидела двух своих теток. Они все еще были в мрачных траурных одеждах. Роза сейчас же бросилась на шею к старшей из них.

— Снова арестовали папу! — сквозь рыдания проговорила она.

Старая дама погладила ее по голове.

— Да, знаем… Узнали сегодня.

Роза провела их в комнату. Слезы снова неудержимым потоком потекли по ее лицу.

— Он ни в чем не виноват! — крикнула она, рыдая. — Он не может быть виноват… Ведь суд оправдал его.

— Раз не виноват, суд снова оправдает его! — сказала старшая.

Но в ее голосе не слышалось сочувствия. Роза была в таком отчаянии, что не заметила этого.

— Но почему? За что? — чуть ли не кричала она. — Они просто замучают его!

Женщины молчали.

— А где Филипп? — вдруг спросила Роза.

— Его привезли к нам.

— Они замучали и ребенка. Неужели у этих людей нет даже чувства жалости!

— Мы пришли по другому делу, — сказала старшая из теток. — Мы решили установить мраморную плиту на могиле твоей матери… с небольшим портретом… Нет ли у тебя подходящей фотографии? Такой, где она помоложе…

Роза ошарашенно смотрела на теток. Да что это они, совсем из ума выжили? В такой ужасный день они приехали за какой-то фотографией. Но, может, они и правы. Ведь в конце концов Стефан Радев для них — чужой человек. Может, они даже довольны, что его посадили в тюрьму.

Она встала и неохотно пошла к гардеробу. Там, в большой коробке из-под конфет, она хранила оставшиеся после матери фотографии. Она открыла самый нижний ящик и принялась копаться в нем. Но коробки, почему-то, на месте не было. Она выдвинула весь ящик и нетерпеливо выбросила из него целый ворох одежды. И вдруг застыла от ужаса. На дне ящика лежала пресловутая зеленая шкатулка. Точно такой и описал ее инспектор — с узорами по углам, с монограммой. Она не верила собственным глазам, не могла пошевельнуться. Ей казалось, что это ужасный сон. И неожиданно ее оцепеневшее сознание пронзила догадка.

— Что случилось? — спросила старшая из теток.

— Ничего! — холодея от ужаса, крикнула Роза.

Она лихорадочно обмотала шкатулку какой-то тряпкой и снова стала копаться в вещах. Наконец она нашла коробку из-под конфет. Когда она подошла к теткам, ее лицо покрывала смертельная бледность. Но тетки схватили коробку, даже не поглядев на племянницу.

— Отберите самый подходящий снимок, — задыхаясь, произнесла Роза и отошла к окну.

Старые девы принялись рыться в коробке и как будто совсем позабыли о племяннице. Наконец они отобрали две фотографии. Они были довольны.

— Пора идти! — сказала старшая. — Нас ждет Филипп. Ребенок остался совсем один!

В ответ раздались отчаянные рыдания. Роза резко повернулась к теткам спиной. Но те и не подумали утешать ее. Они даже не подошли к ней, только переглянулись и поспешили уйти. Роза услышала, как хлопнула входная дверь. На этот раз она не бросилась на кушетку, не разрыдалась снова. В ней созревало какое-то решение.

Ее муж вернулся домой на своем мопеде к семи часам. Он заботливо поставил мопед на место, еще раз посмотрел на него, прежде чем вызвать лифт. Его лицо выражало нетерпение, в последнее время его лицо всегда принимало это выражение, когда он возвращался домой. Словно боялся, что может не найти жену наверху. Словно ожидал от нее каких-то слов. Но он умел владеть собой. Когда он вышел из лифта, на его лице было приветливое и доброе выражение; оно даже улыбалось. С этим готовым выражением лица он позвонил в дверь своей квартиры, потом, не дожидаясь, когда ему откроют, вытащил ключ и вошел. Через стеклянную дверь, ведущую из прихожей в комнату, он увидел, что там нет света. Это озадачило и встревожило Желязкова, он вбежал в комнату и огляделся.

Роза была дома. Она все еще сидела возле окна с отрешенным и безучастным видом. Андрей направился к ней, но вдруг остановился, пораженный ее необычным видом.

— Что с тобой? Что случилось?

— Включи свет! — ответила Роза.

У нее дрожал голос, в нем слышался какой-то хрип… Андрей повернул выключатель. Потом снова направился к жене.

— Что с тобой, Роза? — снова спросил он, исполненный мрачных предчувствий.

— Посмотри на стол!

Андрей озадаченно обернулся. На столе действительно находился какой-то предмет, завернутый в льняную тряпку. Он подошел, нетерпеливо сдернул тряпку. И увидел зеленую шкатулку.

Он словно оцепенел. Но Роза не могла видеть его полных ужаса глаз. Она поняла только, что вид шкатулки приковал его к месту.

— Что с тобой? — спросила Роза.

Но он не слышал ее, он, явно пораженный, не сводил со шкатулки глаз.

— Этого не может быть! — наконец глухо произнес он.

Роза поднялась со своего места. Смертельная бледность покрывала ее лицо.

— Ты убийца! — сказала она. — Ты убил мою мать!

Андрей бросил на нее быстрый взгляд, потом схватил шкатулку.

— Это не та шкатулка! — крикнул он. Потом обернулся к Розе и грубо крикнул: — Кто принес ее?

— Кто же мог принести? Я нашла ее там, куда ты ее запрятал.

— Куда же я ее запрятал, глупая?