Самопризнание - [23]

— Ликера нет, — сказал тот, не дожидаясь заказа.

— Да, да, знаю, — ответил Стаменов. — Принесите рюмку ракии… И… соленых огурчиков.

Официант ушел, а молодой адвокат вдруг подумал, что, возможно, Илиев именно таким образом начал понемногу выпивать — после тяжелых разговоров в тюрьме, после напряженных дней в суде, чтобы как-то рассеяться.

4

На следующий день на центральных улицах города можно было увидеть молодого человека, который, казалось, сошел с ума. Он брел, глядя себе под ноги, и еле заметно шевелил губами, будто считал что-то, и время от времени с удовлетворением смотрел на свои ручные часы. Потом вошел в рыбный магазин и вышел оттуда чрезвычайно довольный, хотя ничего, кроме кильки, там не было. Потом он снова проделал тот же путь-в обратном направлении. Но теперь он шел уже быстрее. Почувствовав усталость, завернул в кафе и заказал бутылку лимонада. И выпил ее чуть ли не единым духом — так он был рад и удовлетворен… На этот раз Стаменов застал Илиева на месте, он как раз ставил кофейник на плитку. Возбужденное лицо адвоката свидетельствовало о том, что он принес новости.

— Сначала все-таки выпей чашку кофе, а потом рассказывай, — предупредил его Старик.

Но Стаменов принялся рассказывать, едва пригубив чашку. Он волновался и говорил несколько сбивчиво.

— Радев не обманывает! Он и в самом деле побывал в этих организациях между двумя и тремя часами после полудня. Это можно доказать документами. Он везде оставил свою подпись, потому что в обоих местах получал какие-то материалы. Дата, подпись — все, как полагается. Конечно, час не отмечен, но есть показания свидетелей. Я подробно расспросил людей: в каждом из учреждений он пробыл приблизительно по четверти часа.

— А другие полчаса?

— Ушли на дорогу. Я прошел этот путь дважды. Один раз за полчаса, второй — за двадцать пять минут. Есть по дороге и рыбный магазин. Все сходится. Я имею в виду очередь. Ясно, что у него не было времени на то, чтобы пойти домой, убить жену и вернуться на работу.

Но Илиева, похоже, открытия его юного друга не взволновали.

— А если он был на велосипеде? — спросил он.

— Зачем?

— Чтобы послать твое алиби ко всем чертям! Или на мотороллере? Или на вертолете?

— Мне не до шуток, — огорченно произнес Стаменов.

— А я и не думал шутить. Пойми, это не алиби. Суд на него и внимания не обратит.

Молодой адвокат удивленно посмотрел на Илиева.

— Суд? Причем тут суд? Меня этот вопрос интересует лично.

— Тогда как ты ответишь на мой вопрос? О вертолете?

— Он не воспользовался ни вертолетом, ни мотороллером, ни даже роликовыми коньками. Все это говорит о предумышленности. Предположим, он знал, что его жена дома. Выкроил время, пошел и убил ее. Потом как ни в чем не бывало вернулся на работу. Допустим! Но на кой черт он через несколько часов после этого сознался в убийстве? Не вижу логики.

Илиев вздохнул.

— Да, ты не глуп. Отвечу тебе. Произошло нечто такое, что заставило его признаться в содеянном.

— Что, например?

— Откуда я знаю? Например, он оставил какую-то неопровержимую улику. Понял, что будет разоблачен. И решил облегчить свое положение.

— Выдумки! — сердито воскликнул Георгий.

— Почему выдумки? Предположим, в квартиру входит его дочь… И застает его на месте преступления. Какая другая версия может существовать кроме той, что он изложил следствию?

Молодой человек озадаченно посмотрел на Старика.

— А знаешь, это идея! — сказал он.

— Опять спешишь. Слишком быстро загораешься. То, что ты мне рассказываешь — только комментарии. Мои рассуждения — тоже комментарии… А суд интересуют факты и только факты.

Молодой человек заметно сник.

— Да, ты прав, — обескураженно произнес он.

— Вот, что я тебе посоветую, — продолжал Илиев.

— Просмотри снова все материалы следствия. Снимки, заключения экспертов, вещественные доказательства. Встреться с его дочерью.

— Я уже ознакомился с делом.

— Я тебе сказал — посмотри всё снова. Возможно, обнаружишь такое, на что и внимание не обратил. Ни сам, ни следователь. И что прояснит дело.

Стаменов так глубоко задумался, что перестал замечать что-либо вокруг себя. Он думал долго и встал из-за стола подавленным.

— Так ты советуешь поговорить с его дочерью, — пробормотал он.

Эта мысль не покидала его весь день. На следующее утро он сел в троллейбус, доехал до района новостройки и через известное время, изрядно выпачкавшись в известке и варе, все же добрался до нужного дома и долез до девятого этажа, на котором жила Роза. Он позвонил так неуверенно, что Роза не сразу услышала его. Да и звенел этот звонок очень редко. Роза смотрела на незваного гостя весьма озадаченно: слишком уж он был измученным и растрепанным.

— Я защитник вашего отца, — задыхаясь, выдавил Стаменов.

Роза чуть не захлопнула дверь у него перед носом. Ее остановил только его загнанный взгляд.

— Кто вас нанял? — на всякий случай спросила она.

— Никто! Меня не наняли, а назначили.

Роза неохотно впустила его в квартиру. Как обычно, она была дома одна: муж ушел на работу, братишка — в школу. Ее явно пугал странный вид посетителя. Она немного успокоилась, лишь когда он показал ей документы. И все же Роза, пока он приходил в себя, распластавшись как полотенце, на одном из стульев, смотрела на него несколько недоверчиво.