Самоед - [12]

Мне было очень грустно и неприятно слушать твой рассказ о том, что творится у тебя дома. Отец, который без всякого повода бьет дочь по лицу напильником и покрывает ее матом как только она приходит с работы — по законам справедливости должен сдохнуть и испариться. Брат твой только что из тюрьмы вернулся — ясно, что он тоже не подарок. Ты у них, насколько я понимаю, простая домработница…Ты же рассказывала мне, что часто принимаешь всякую наркоту просто для того, чтобы убрать квартиру побыстрее… Готовишь им обед, стираешь их шмотье… И спишь ты на маленьком диване в позе эмбриона — поэтому утром и чувствуешь себя такой усталой. Однако, ты должна оставаться с этими зверями потому что, тебе некуда идти. На улице ты погибнешь. Да — я понимаю, что это невыносимо, когда у тебя абсолютно нет свободного времени, личного времени, когда можно заняться чем–нибудь сокровенно своим…

К матери ты уехать не можешь: говоришь, что ее сожитель тебя у них не потерпит. Да и мать–то… Полный инвалид в сорок шесть лет. Слабоумная алкоголичка которая забывает как зовут собственную дочь и потом плачет от стыда.

Так что, Тая, ты тоже находишься в лабиринте. Я очень, очень надеюсь, что ты выберешься из него. Человек заслуживает чего–то большего.

(Видишь — это уже и не письмо вовсе, а что–то вроде отчета…Не знаю… Возможно я никогда не покажу его тебе. Точнее я уже знаю, что не покажу. Точнее даже так: не прочтешь его только ты. Письмо постепенно наслаивается — хотел честную кровь, а незаметно вырасли кости, эпидермис, эпителий и получилось черт знает что…)

Я так хотел, чтобы все было по–другому. Выиграть в лотерею, или убить кого–нибудь и забрать непосильно нажитый (или украденный) миллион из потайного кармана. Тогда бы я мог прижать тебя к себе и сказать «никогда больше ни о чем не беспокойся». Смешно и глупо, правда? К сожалению этого никогда не случится. И что самое мерзкое — этого не случится не только потому, что я никогда никого не убью и не выиграю в лотерею. Это просто лживая восторженность моей скороспелой любви. Если бы я стал богатым — я бы сразу же увидел в тебе изъяны, которых просто физически не могу заметить сейчас. Ты безупречна только тогда, когда я раздаю номерки в калитниковской бане. Я поймал самого себя и выдаю властям на расправу. Очень неприятно, что и меня не обошли подобные чувства. Горько признать, но с другой стороны — сейчас я чувствую какое–то облегчение… Утешает только то, что в твоем случае все было бы точно так же… Все мы одинаковы. Ты не обращаешь внимание на отсутствие моих передних зубов только потому, что около котельной, с двадцатью семью градусами в животе такие вещи не имеют особого значения. Если хоть немножко подползти к правде, так сказать, слегка понюхать ее чистое тело — в данный момент я бы действительно хотел стать персонажем из книги Гамсуна «Соки Земли». Жить в одиночестве, отшельничествовать среди дикой природы, по мере сил строить свое примитивное жилище и потом встретить тебя.

Вероятно все эти встречи возле котельной кажутся тебе комичными, неудобными и отвратительными своей убогостью. Нормальный молодой человек пригласил бы тебя домой, подарил бы тебе цветы, пошел бы с тобой в клуб и так далее… Я не нормальный молодой человек. И почти никогда не сожалею об этом. Я алкоголик–эгоист, который хочет иметь какую–то отдушину в процессе рабочей недели. Я нарциссист испорченный родительской добротой и остановившийся в развитии с пятнадцати лет. Да и в семье моей слишком много секретов и демонов в сущность которых я бы не хотел тебя посвящать.

Я не могу иначе и самое главное — не хочу иначе. В выходные дни я трезв и отдыхаю от людей. Я не хочу никого видеть. Даже тебя. Знаю, что это звучит жестоко — но я бы даже не хотел, чтобы ты мне звонила. Пусть все будет так как было. Пока я работаю в своей бане, а ты в прачечной — мы будет встречаться, выпивать, разговаривать и….все остальное.

Когда силы наши исчерпаются и я стану все чаще и чаще замолкать и смотреть в землю — дружбе придет конец.

Я чувствую себя лучше. Температура по–моему немножко спала. Жутко не хочется идти завтра на работу, но я все таки пойду — потому что в двенадцать часов я увижу тебя около котельной.

В) Последняя Коробка

Прозрение началось в подсобке продуктового магазина, когда я зашел в морозильную камеру чтобы вытащить на свет божий коробку с фаршем.

Столько–то килограмм говядины…

Хмырь — Леонтьев остановился возле меня.

В руках его было два ящика овсяного печенья.

О, Леонтьев! Тиран Сиракузы: из всех его щелей дует зверем.

Его аура разлагает даже то, чему нельзя разложиться.

Он гоняется на маленьком подъемнике за продавщицами, забредшими сюда — в подсобку — по делу или без дела.

Пугает. Угрожает раздавить в кашу.

Фемины верещат от страха и как мыши разбегаются вдоль цементной стены.

Обветренная нора его рта распахивается.

Кариозный кархарадон.

Рыжий лобок лица приходит в движение.

Он смеется.

Таким образом Леонтьев выражает свою любовь и привязанность к женскому полу.

Немытая тварь…

Говорит, что лучшая смерть для него — это получить обширный инфаркт с напряженным членом в чьей–то пизде.