Самое ужасное путешествие - [16]
Первая осень прошла в разнообразных коротких походах, во время которых были открыты не только окрестные районы, но и множество недостатков в снаряжении и бытовом устройстве экспедиции. Оглядываясь назад на эти первые усилия экспедиции «Дисковери», нельзя не удивляться, что она не закончилась более трагически, чем это было в действительности. Когда читаешь о собачьих упряжках, отказывавшихся стронуться с места, о пеммикане, слишком жирном для употребления в пищу, о намерении двух офицеров за один день подняться на Эребус и спуститься вниз, о санных партиях, не умевших обращаться с примусами и лампами, ставить палатки и даже облачаться в свою одежду, поражаешься, что процесс обучения был оплачен столь незначительной ценой.
«Ни один предмет из снаряжения не был опробован заранее; при общем преобладающем невежестве бросалось в глаза полное отсутствие какой-либо системы»[22].
Это привело к трагедии. Санную партию на пути домой у вершины полуострова, около скалы Касл, застала метель. Они успели поставить лагерь и могли бы, поев горячего, переждать бурю, лёжа со всеми удобствами в спальных мешках. Но примусы не разжигались, и, промёрзнув в кожаной обуви и недостаточно тёплой одежде, путешественники решили покинуть палатку и идти к судну — чистое безумство, как мы теперь понимаем. Пробираясь ощупью сквозь завывающую метель, многие из них спотыкались и падали на крутом скользком склоне высотой в несколько тысяч футов, заканчивающемся ледяным обрывом, нависшим над морем. Это место и в тихий летний день труднопроходимо, а во время метели оно, должно быть, ужасно.
И всё же только один человек, Вине, сорвался со склона и улетел в пропасть, а оттуда в море. Как выбрались остальные — известно одному Всевышнему. Матрос Хейр отстал от группы и остался лежать под скалой — очнулся он через тридцать шесть часов, занесённый снегом, но в полном здравии и без обморожений. Маленький крест на мысе Хат увековечил память о гибели Винса. Среди участников партии был простой матрос по фамилии Уайлд>{18}. После гибели Винса он повёл пятерых оставшихся в живых. Впоследствии в экспедициях Шеклтона>{19} и Моусона он также нередко брал на себя руководство; немного, наверное, найдётся на земле таких, как он, врождённых полярных путешественников.
Я так много внимания уделил промахам первых санных походов экспедиции «Дисковери», чтобы показать, насколько важен для путешественников по Антарктике опыт, как свой собственный, так и чужой. В 1902 году Скотт и его люди были пионерами. Свой опыт они приобретали ценой, которая могла бы быть и выше, и каждая последующая экспедиция добавляла к накопленному опыту свой. Самое главное, чтобы ничто из приобретённого не пропало. Поэтому одну из основных задач этой книги я вижу в том, чтобы как можно подробнее рассказать о методах, снаряжении, провианте и рационах в экспедиции Скотта на благо грядущим экспедициям.
«Главная цель рассказа о полярном путешествии — облегчить путь будущим экспедициям; автор прежде всего должен исполнить долг перед своими последователями»[23].
После осенних неудач участники экспедиции «Дисковери» взялись за подготовку к двум предстоящим летним сезонам.
Проявленные ими при этом способности к адаптации, находчивость и изобретательность доказали, что им по силам справиться с любыми трудностями. Скотт признавал, что
«еда, одежда — всё не отвечало условиям, вся система была неправильной»[24].
Но он сделал всё возможное и невозможное, чтобы научиться на своих ошибках и разработать стройную методику исследований в Антарктике. После решительной реорганизации, проведённой зимой, 2 ноября 1903 года он отправился с двумя товарищами — Уилсоном и Шеклтоном — в первый поход на юг.
Я не собираюсь подробно описывать это путешествие. Собаки сдали — может быть, норвежская вяленая рыба, взятая им на корм, протухла при пересечении тропических широт, так или иначе, они все заболели, и даже тех, что не подохли, пришлось забить до окончания похода. Через две недели после старта партия перешла на челночный способ: переносила часть груза вперёд и возвращалась за следующей порцией, и так на протяжении тридцати одного дня.
Провианта не хватало, и вскоре они начали голодать, но только 21 декабря Уилсон сообщил Скотту, что уже некоторое время замечает у Шеклтона признаки цинги. 30 декабря, находясь на 80°16′ ю. ш., они решили возвращаться. К середине января симптомы цинги резко усилились, Шеклтон был серьёзно болен и харкал кровью. Его состояние внушало всё большее беспокойство; 18 января он слёг, но потом собрался с силами и поднялся на ноги. Он то шёл сам рядом с санями, то его везли на них, во всяком случае он выжил — Скотт и Уилсон спасли ему жизнь. Путешественники дошли до судна 3 февраля, покрыв за 93 дня 960 уставных миль. Скотт и Уилсон были крайне истощены и тоже серьёзно больны цингой. Поход был очень плодотворным, среди его географических результатов — нанесение на карту ещё одного отрезка береговой линии протяжённостью около 300 миль и новые сведения о Барьере, по которому шли путники.
