Самое справедливое убийство - [39]

Глава 26

Решив до конца отработать Иванова, Прохоров направился к директору ресторана «Эльдорадо», но тут ему не повезло: Григорий Григорьевич Сапожников вылетел в Москву и обещал вернуться не раньше чем через три дня. Понурый Петя решил идти к Киселеву с тем, что имел.

Павел, взявший на себя алиби Пустовалова, уже выяснил интересовавшие его детали и ждал коллег. Выслушав их доклады, он почесал рукой затылок:

— Не знаю, что и сказать, ребятки. Может, мы облегчили себе задачу, а может, и усложнили. Без показаний директора ресторана все трое имели возможность совершить убийства. Иванов спокойно мог покинуть санаторий в багажнике машины Лискова, Пустовалов в интересующие нас дни действительно останавливался на время, чтобы купить детям чипсы и воду, а Малиновский спокойно покидал дачу в день убийства Корнийца и выходил покурить минут на пятнадцать на дне рождения жены как раз в нужное нам время. Что будем делать дальше?

— Доказывать, — ответил Константин. — Это пока еще наши предположения. Пусть Петька продолжает сидеть на хвосте у Иванова. Ты, Паша, поговори с Пустоваловым. На последней встрече он выглядел самым напуганным. Может, теперь ему есть что сказать. А я продолжу заниматься Малиновским.

Его предложения прервал зазвонивший телефон. Киселев снял трубку:

— Киселев слушает. Хорошо. Выписывайте пропуск. — Он положил трубку и обратился к коллегам: — Господин Пустовалов облегчает мне работу. Через минуту он будет здесь.

На Илью Михайловича было жалко смотреть.

— Я долго думал, приходить ли мне сюда, — большим носовым платком он вытирал пот, — но, к сожалению, не вижу другого выхода. Мои коллеги не советовали мне делать этого: видно, нервы у них покрепче. Однако я отец двоих детей и прошу вас помочь мне защитить семью.

— Чего вы боитесь? — спросил Павел.

— Как — чего? — Такого вопроса пришедший явно не ожидал. — Кому-кому, а вам более всех известно, что какой-то маньяк начал отстрел владельцев «Золотого руна».

— Да, нам это известно, — согласился Киселев. — И, как стало известно недавно, ни у одного из вас на момент совершения убийств нет твердого алиби.

— Но вы же проверяли! — Изумлению Пустовалова не было предела.

— Плохо проверяли, — усмехнулся Павел. — Кстати, и вы нам кое-что не сказали.

— Я? — удивился Илья.

— Именно вы, — кивнул оперативник. — Например, умолчали о том, как, забирая детей из школы или отвозя в бассейн, срезали путь при помощи проходных дворов и делали остановки.

— Но мне это не казалось важным! — крикнул Пустовалов, держа руку на груди. — По-моему, пытаться сократить путь при километровых пробках — вполне нормальное явление. А воду или мороженое я всегда покупаю, когда еду с детьми.

— Значит, мы не знаем вашего точного местопребывания, — отметил Скворцов.

— Я клянусь вам жизнью детей, что не имею к убийствам никакого отношения! — Пустовалов побледнел. — И сейчас я не играю. Я действительно боюсь и прошу вашей помощи.

— Почему же вы отказались от нее раньше? — поинтересовался Константин.

— Повторяю: у меня не такие крепкие нервы, как у Малиновского и Иванова. — Еще минута — и предприниматель опустился бы на колени. — А они не хотели помощи от милиции.

— Почему?

Пустовалов замолчал.

— Спросите их сами, — наконец выдавил он.

— Боитесь сказать правду?

Илья Михайлович опустил плечи.

— Подумайте, может, в ней все и дело?

Пустовалов продолжал молчать. Павел пристально посмотрел на него:

— Как же тогда мы защитим вас, если не знаем от чего?

— Дайте охрану мне и моей семье. — Предприниматель умоляюще заглядывал в глаза сотрудникам.

— У нас каждый человек на счету, — пояснил Киселев. — При ваших доходах вы можете обеспечить себя платными телохранителями.

— Которые дадут меня убить! — в отчаянии прохрипел Пустовалов.

Оперативники хранили молчание.

— Значит, вы отказываетесь мне помочь?

— Еще раз повторяю вам, — Павел начинал терять терпение, — мы не отказываем в помощи тем, кто оказывает содействие нам. Вы же не желаете этого делать. Как я доложу начальству, с какой целью прошу охрану для вас?

Пустовалов встал со стула и двинулся к выходу. Прохоров догнал его в коридоре, вручив пропуск.

— Да, с отельчиком что-то нечисто, — заметил Константин после ухода непрошеного гостя. — Милиция должна защищать его владельцев, соблюдая определенную дистанцию.

— Пока лишь один из владельцев просил о защите, — заметил Киселев. — Остальные тоже имеют детей, но предпочитают смотреть беде в глаза.

— Правильнее сказать, опасаются, что мы подойдем слишком близко, — сформулировал приятель. — Или же боится только Пустовалов, подозревая, кто может совершать убийства. Причем боится и преступника, и милиции.

— А сие означает: надо хорошо потрясти отель и его владельцев, невзирая ни на что, — вынес вердикт Павел.

Глава 27

В последние дни он редко возвращался с работы в хорошем настроении. Постоянные думы о подстерегающей беде чуть посеребрили его светлые волосы и наложили на лоб глубокую продольную морщину. Ему казалось: еще немного — и он не выдержит этого гнетущего напряжения, этой боли в сердце. Открывшая дверь жена поцеловала его.

— Как хорошо, что ты пришел пораньше!