Самодурка - [70]
Петер говорил все медленнее, будто в полудреме, но все так же неотрывно глядя на Надю. Голова его мало-помалу клонилась к плечу.
— Ты… тоже. В тебе это есть — эта тайна. И Беатрис, и Дева вместе. Ты моя ewige Weibliche.[4] И я знаю — ты танцевать так, как я видеть мечта. Ты можешь все, меine liebe! Только любить меня… нет. Ты… стать моя жена? — он с трудом поднял голову и взглянул на нее. В глазах стояли слезы.
Надя бережно и осторожно погладила его ладонь, бессильно лежащую у края стола. И покачала головой.
— Нет, Петер. Прости меня, но… я не знала, что ты ко мне… так серьезно. Я не хотела причинить тебе боль. Петер, милый, тебя ждет Европа весь мир, и скоро ты будешь вспоминать эту зиму, Москву не так… обостренно. Ты меня понимаешь? Мир растворит твою боль. И… я давно хотела сказать: спасибо тебе! Ты помог мне, ты заставил меня поверить, что я что-то могу… настоящее, большое. Всерьез. И если я все-таки стану балериной, то это из-за тебя. Это твой мне дар!
— Нет, это ты подарила. Знаешь, я люблю этот город. Москва. Потому что есть ты. Твоя страна… я приехать случайно. Я увидел силу — эта сила есть как река. Как Рейн. Когда он выходит из берега. Это так… Только такая боль… я знать нет. Никогда! Все! Больше говорить нет! Слова нет… Ты… завтра премьера. Надо отдыхать. Потом я тебя видеть снова. Лети, meine liebe! И… как вы говорить… прощай!
Он тяжело поднялся, поцеловал её руку и, неестественно выпрямленный, весь словно выжженный изнутри и от этого почти ничего не видящий перед собой, вышел из гримуборной.
Какое-то время Надя сидела молча. Потом заплакала. И, борясь со слезами, открыла старое издание Метерлинка, — эта книга в оливково-зеленом переплете все время лежала на её столике, — и начала читать вслух, то и дело утирая глаза и всхлипывая.
«Ужели там вверху начертано, что нет прощенья, что любовь навеки проклята и нет ей искупленья? Поведай мне, открой!.. Нет, не погибла я, коль не захочешь Ты… Молю я о возможном! Один лишь только знак; о, небольшой лишь знак, чтоб я одна видала… И если тень лампад, что на лице Твоем покоится смиренно, подвинется на волос, я не уйду отсюда!.. Я не уйду отсюда!.. Взгляни же на меня, о Пресвятая Мать, я превращаюсь в зренье, я жду, я жду, я жду!..»
Надя закрыла книгу, немного успокоилась и взглянула на лампадку перед иконой. Тень на стене не двигалась…
В день премьеры Надя заперлась в гримуборной задолго до начала спектакля. Костюмерша уже зашнуровала и зашила ей костюм на спине — длинную струящуюся тунику, стилизовнную под монашеское одеяние. На голове её был намертво закреплен парик: по спине рассыпались волной длинные — ниже пояса — золотистые волосы. На них — прозрачное покрывало, обрамляющее лицо и заколотое под подбородком.
Надя сидела, выпрямившись и пристально глядя в зеркало. На лицо её падала тень от зажженной лампады.
В дверь постучали. Она не хотела открывать, но стук повторился неугомонный, резкий, настойчивый. Вздохнув, она поднялась и повернула ключ в замке. В гримуборную вплыл необъятный букет хризантем, а за ним появилась Маргота.
— Привет звездам российской сцены! На-ка вот, и чтоб не вздумала мандражить! Это не поздравление, — рано тебя поздравлять, — это просто чтоб душа успокоилась. Гляди на них и ни о чем не думай! Все будет хорошо! Поняла? — она поцеловала подругу.
— Ты чего днем не зашла? Мы же договорились…
Надя разворачивала хрустящий целлофан, стараясь не глядеть на подругу. Ее появление, да ещё с этим букетом, было сейчас не к месту и не ко времени.
— А я… гуляла.
— Чего-чего?!
— Гуляла! По городу. Знаешь, есть в Москве всякие садики, дворики… бульварчик Тверской!
— И много нагуляла?
— Ладно, хватит ерничать! — Маргота устало рухнула на стул в углу гримуборной, обхватила руками колени и прикусила губу. — Разговор наш все из головы не идет. То, что ты мне наговорила, — это…
— Маргота, ну что ты… — Надя подошла к ней, хотела обнять, но Маргота резко вскочила и оттолкнула её. — Да, что с тобой?!
— Что? — та сорвалась на крик. — Я артистка балета, понятно тебе? Балерина, а не святоша! Лампад понавесила… Может, в самом деле тебе не по роли, а по жизни пора в монастырь?
— Да нет, вроде пока ещё не пора… — сказала Надя спокойно, сняла со спинки кресла длинную шаль и плотно в неё укуталась.
— Ах, как мы вошли в роль! Святая ты наша! Может, скоро начнешь творить чудеса? У меня уж все уши в лапше: ах, надо нести свой крест, себя не жалеть… Слушай, дотронься ты до меня, убогой, — может, прозрею, а?!
— Пожалуйста, упокойся.
— Я понимаю — боишься отстать от моды. Сейчас все, кому не лень, в церковь ломятся, так сказать, духовность обозначают… Только теперь, знаешь что самый писк? Белая и черная магия! Салон Алевтины — слышала про такой? Да, их до кучи — этих салонов: моментальный приворот, верну любимого навсегда! Все кругом ясновидящие и у всех результат сто процентов! Так что ты со своими лампадками от жизни отстала! Давай-ка — наверстывай пока не поздно, а то как-то нехорошо — знаменитостям надо впереди прогресса бежать! Про тебя вон ещё до премьеры уж все газеты пишут, — событие, мол! — а ты сидишь тут со своими иконами как бабка старая…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отправляясь на дачу, будьте готовы к встрече с неизвестным, — предостерегает Елена Ткач. Магия и нечистая сила, убийства и наркотики органично вплетены в сюжет романа. Что окажется сильнее: вера героев романа в единоначалие добра, великую силу любви или страх, боль, отчаяние?
Переехав с семьей на дачу, Ксения выручает из беды... домового. Домовой Проша, существо забавное и ворчливое, озабочен мечтой - чистым сделаться, ведь известно, что домовые - духи нечистые. Он открывает Сене глаза на то, о чем взрослые не говорят. Зато они попадают в беду - Сенин папа, сам того не желая, связался с бандитами. Выручив папу и пережив множество приключений, Ксения убеждается: жизнь гораздо интереснее, чем самый волшебный сон!
В сборнике представлены два романа современной российской писательницы Елены Ткач. Героиня обоих романов – журналистка Вера Муранова – оказывается наследницей старинного итальянского рода, с которым связана вековая тайна.Любовь, борьба, страдания, путешествия, поиски сокровищ – все это в полной мере пережили герои Елены Ткач.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборнике представлены два романа современной российской писательницы Елены Ткач. Героиня обоих романов – журналистка Вера Муранова – оказывается наследницей старинного итальянского рода, с которым связана вековая тайна.Любовь, борьба, страдания, путешествия, поиски сокровищ – все это в полной мере пережили герои Елены Ткач.
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».