Самоцветное ожерелье Гоби - [52]

— Та-та, — закивал головой китаец. — Сначала нато место хороший находить, а потом уже юрту ставить.

— А что будет со мной, если я останусь в этой юрте? — поинтересовался я, несколько озадаченный.

— Спать твоя плохо будет, настроение плохой будет, хороший работа мало будет!

— Ну ладно, поживем — увидим, — сказал я и пригласил Лю Мин-гена на чай в свою «несчастливую» юрту.

Вскоре экспедиционная работа целиком поглотила меня, и я на некоторое время забыл о китайце и его прогнозах. Бессоницей, надо сказать, я не страдал. Набегавшись за день в маршрутах и надышавшись досыта высокогорным чистым воздухом, я спал, как убитый. Настроение тоже поначалу было хорошее, а вот удачи у нас, действительно, не было. Шел уже третий месяц как мы обосновались на голых сопках Цахирского гранитного массива, ведя поиски хрусталеносных пегматитов. Вместе с моим коллегой — монгольским геологом Захаем — мы прошли маршрутами и объездили на низкорослых монгольских лошадках почти весь массив, но новых пегматитовых жил не нашли. Оставалась надежда только на разведочный участок близ нашей стоянки, где были известны 3 пегматитовые жилы, рекомендованные под разведку предыдущими исследователями. На двух из них все это время проходческой бригадой велась разведка с помощью шурфов и канав. Однако похвастаться нам было нечем: ни в одной горной выработке не было встречено горного хрусталя, и надежды на хрустальные погреба таяли с каждым днем.

Основную ставку мы делали на «Жемчужину Цахира» — крупный пегматит диаметром в поперечнике около 200 м (рис. 2). Вот на этом гиганте, судя по всем известным и общепринятым геологическим критериям, и должен был скрываться на глубине (под кварцевым ядром) крупный хрустальный погреб (а возможно, и не один!). На «Жемчужине Цахира» еще до нас побывали известные специалисты-геологи и единодушно дали оптимистичные прогнозы.

Итак, на нас была возложена ответственная и трудная задача — открыть на Цахире месторождение горного хрусталя, а заодно и доказать ясновидящую силу геологической науки.

Шел август, и в один из ясных солнечных дней мы завезли на плоскую вершину Цахира буровой станок. Предстояло разбурить «Жемчужину Цахира» и подсечь на глубине предполагаемый хрустальный погреб. Места заложения скважин краснели жирными кружочками на моем геологическом плане, они были давно размечены и на поверхности. И все же перед бурением первой скважины мы с Захаем еще раз обошли «Жемчужину Цахира» вдоль и поперек и далеко не в первый раз осмотрели мощное кварцевое ядро, обнажавшееся на поверхности. Где-то на глубине под ним; как под шляпкой гриба, должен скрываться хрустальный погреб. В том, что он есть, сомнений не было, хотелось только попасть в него первой же буровой скважиной. Но где ее лучше задать?

Наши размышления были внезапно прерваны неожиданным появлением на участке знакомой фигуры Лю Мин-гена.

— Послушай, факир, мы здесь не юрту ставим, а решаем геологическую задачу! — бросил я ему, увидев у него в руке металлическую рамку.

Рис. 2. Схема строения пегматитового тела «Жемчужина Цахира».

А — план, Б — разрез по линии I–I'

1 — граниты, 2 — кварц-полевошпатовая зона пегматита; 3 — мономинеральная полевошпатовая зона; 4 — кварцевое ядро, 5 — буровые скважины.

— Да, да, мой прибор все знает! Он может сказать, где есть усан болор,[19] а где его нет!

— А здесь по-вашему он есть?! — живо встрепенулся Захай.

— Здесь нет горного хрусталя! — категорически заявил китаец, — покачивая своей стриженой, с легкой проседью головой.

— Не может быть! — в запальчивости бросил я ему.

— Здесь Ваша рамка ошибается!

— Нет, мой прибор всегда говорит правду. Смотрите сами. — И Лю Мин-ген, взяв в правую руку медную рамку с заостренным концом, стал медленно ходить по обнаженной поверхности кварцевого ядра.

Мы замерли и с напряженным вниманием стали следить за рамкой. Она была почти неподвижна и ни разу не колыхнулась при ходьбе.

— Если бы тут был усан болор, рамка вертелась бы, как волчок, — сказал, останавливаясь, китаец. — Так было на Горихо. Там работал мой отец, а потом я — мы много копали жил с усан болором, и рамка нам помогала!

Слова Лю Мин-гена заставили меня задуматься. Вспомнилось известное в Монголии месторождение горного хрусталя «Горихо» (рис. 3), где несколько лет работала геолого-разведочная экспедиция. Среди зеленых сопок Горихо было выявлено около тысячи пегматитовых жил. Были среди них и крупные изометричные, такие как на Цахире, и необычные по своей форме и строению трубчатые тела. Они были невелики размерами (всего 1–2.5 м в поперечнике), но прослеживались на глубину 15–30 м и заканчивались мощным кварцевым раздувом с хрустальным погребом объемом от 3 до 10 м³. Вот такие хрусталеносные «трубки» на Горихо отрабатывались китайскими старателями, которые извлекали из них дымчатый кварц — раухтопаз и черный — морион, шедший на изготовление светозащитных очков. А когда на Горихо пришли геологи, оказалось, что большая часть продуктивных «трубок», содержащих горный хрусталь, уже отработана старателями. Правда, остались такие же «трубки», не затронутые старательскими выработками, но в них хрустальных погребов, как правило, не было. И встал тогда перед геологами вопрос: каким образом китайские старатели довольно безошибочно выделяли среди пегматитовых «трубок» хрусталеносные жилы? Ведь никакими современными методами без трудоемких горных выработок и буровых скважин мы, геологи, не могли точно определить, есть на глубине хрустальный погреб или нет. И вот здесь, на Цахире, Лю Мин-ген открыл мне секрет старателей: они искали хрустальные погреба, вероятно, с помощью металлической рамки. А теперь эта волшебная рамка китайца ставила крест на «Жемчужине Цахира». Кто же из нас прав?