Само собой и вообще - [11]
Я пожелал, чтобы Карли поверила, что зеленая тушь упала сама. Из-за сквозняка или чего-нибудь в этом роде. Но это желание не исполнилось.
— Только не отпирайся, — сказала она мне, когда мы уже были дома. — Если где-то обнаруживается свинство, то всегда из-за тебя! Еще раз так сделаешь — я тебе шею сверну!
Но она не по правде на меня сердилась. Может быть, это как-то связано со звездопадом.
А потом Карли сказала что-то очень странное. Она сказала:
— Я считаю, Шустрик, мы должны тебя всячески благодарить!
— За что это? — спросил я.
— Твоя шоковая терапия подействовала, — сказала Карли. Что такое шоковая терапия и когда и где я ее делал, она не объяснила, потому что пришел Вуци. Когда он рядом, у Карли больше ни для кого нет времени.
Я пошел к Ани и спросил про шоковую терапию. Он засмеялся.
— Твоя сестра на все смотрит через розовые очки, — сказал он. — И через них она почти все видит неправильно!
— А как же на самом деле? — спросил я.
— В точности наоборот, — сказал он. — А теперь исчезни, я хочу читать.
Я вырвал у Ани из рук его дурацкую книжку и сказал:
— Отдам, когда ты ответишь по-нормальному! Ты всегда говоришь так, что я не понимаю! Объясни сейчас же, или я твою книжку разорву!
Я влез с книгой на письменный стол и поднял ее повыше, держа за несколько страниц. Как будто хотел их вырвать. Я, само собой, вообще не стал бы их вырывать, но Ани решил, что я на это способен, и испугался за книгу. Правда, он все равно не успел бы меня опередить. У него только мозги быстрые, а руки-ноги медленные. Ани вздохнул и сказал:
— Ладно, слушай! Шок — это сильный испуг или страх! И ты его нагнал на маму с папой, когда сбежал из дому. А потом они нашли тебя, сильный страх прошел, и они очень обрадовались. И поскольку они очень обрадовались, они помирились и устроили праздник с костерком, и все было очень гармонично. Карли теперь воображает, что эта гармония будет продолжаться и этим мы обязаны тебе. Понял?
— Нет, — сказал я. — Потому что я не знаю, что значит «гармония». Что это такое?
Но тут Ани, незаметно подкравшись поближе, стащил меня со стола и отобрал книгу. Потом схватил меня за воротник, выпихнул из комнаты и запер дверь. А я пошел искать в словаре слово «гармония». В словаре все буквы очень маленькие и стоят близко-близко друг к другу, и предложения тоже очень сложные. Я не совсем понял, но в общем, гармония — это что-то красивое, с мажором и минором, и с созвучием, и с соразмерностью. И еще это может быть духовой клавишный инструмент[2].
Но какое это имеет отношение к нашему празднику на озере, к папе, маме и шоковой терапии, я все равно не понимаю. Может быть, Ева знает. Ева сидит со мной в школе за одной партой и всегда все знает.
Торт был хорош
Рассказывает Карли
Вот пусть мне кто-нибудь объяснит, как человеку сосредоточиться на заучивании английских слов, если ему все время мешают! Получаса не проходит без того, чтобы не позвонила мама с разными поручениями:
«Пожалуйста, сходи в аптеку и купи для Ани шипучие таблетки с витамином С!»
«Пожалуйста, завари ему ромашковый чай, положи туда побольше меда и проследи, чтоб он его выпил!»
«Пожалуйста, измерь ему температуру и позвони мне!»
«Пожалуйста, посмотри, остались ли у нас в аптечке таблетки от боли в горле, и дай ему одну».
Мне кажется, фрау Поппельбауэр немного перегибает палку. Грипп — болезнь для жизни не опасная, и мой милый братец на одре болезни, кажется, чувствует себя преотлично. Все, что ему нужно для жизни, — а именно книги — у него есть.
Но если мама уж так беспокоится за своего обожаемого Ани, пусть тогда закрывает вязальный магазин и изображает дома медсестру. У нее же нет шефа, который мог бы ее уволить за прогулы.
Этот дурацкий магазин, само собой, нужно бы вообще закрыть.
Мама там только надрывается и ничего с него не имеет! Я понимаю, конечно, что в свое время маме до смерти надоело быть «только домохозяйкой» и она хотела в конце концов заняться чем-то, что доставляло бы ей удовольствие и приносило деньги. А когда мама и Тереза-Шарлотта отремонтировали магазин, я тоже считала, что он совершенно обалденный и суперклассный. Столько разноцветных мягких шерстяных клубочков! И как здорово декорированы витрины! И какие потрясающие свитера из пряжи двенадцати цветов связала мама!
Только очень скоро выяснилось, что такой магазин приносит мало удовольствия, но зато много хлопот. И просто смешно, когда мама упорно твердит: «Я хочу иметь собственные деньги!» Сама ведь признает, что от магазина нет никакого дохода. Мама зарабатывает на нем ровно столько, чтобы выплачивать кредит, который был взят для его ремонта. Кроме того, папа зарабатывает много и совсем не жадный, так что мама совершенно спокойно могла бы считать половину этих денег своей собственной и жить в свое удовольствие.
Но я не хочу быть несправедливой! Могу себе представить, что мама была недовольна своей жизнью: если молодая женщина только что окончила гимназию, собирается учить итальянский и русский и стать переводчицей-синхронисткой, а потом, уже в первом семестре, беременеет, и учебу приходится прерывать и выходить замуж, то веселого тут, конечно, мало.
Автобиографическая книга воспоминаний лауреата Международной премии имени Астрид Линдгрен — австрийской писательницы Кристине Нёстлингер «Лети, майский жук!» вошла в ряд выдающихся произведении детской литературы конца XX века. Она повествует о последних неделях великой войны через призму впечатлений маленькой героини, в роли которой выступает автор.
В обыкновенном немецком городке жил-был совершенно обыкновенный мальчик. Он ходил в школу, ухаживал за самой красивой девочкой в классе, мечтал иметь настоящего друга и немного боялся собак. Звали его Викто́р-Эмануэ́ль. Имя своё Виктор-Эмануэль считал дурацким и невыразительным. Тогда решил он стать Лоллипопом – так назывались зелёные мятные леденцы на палочке. Однажды, совершенно случайно, Лоллипоп обнаружил вот что: если обсосать этот леденец так, что тот становился тонюсеньким и прозрачным, словно стёклышко, и посмотреть сквозь него, – могут происходить необыкновенные вещи, даже исполняться желания! Но пользоваться этим волшебством можно только в крайних и самых трудных случаях, а уж таких-то у Лоллипопа набралось немало…
В этой книге классика австрийской детской литературы Кристине Нёстлингер вас ждёт новая порция рассказов про Франца, которому уже целых семь лет. Франц наконец-то идёт в школу. Вот только учитель Францу не нравится: он разговаривает так, будто у него не дети в классе, а солдатики. Франц ему даже прозвище дал – Ать-два.Однажды, когда Франц сидит с бабушкой в кафе и жалуется ей на учителя, тот появляется рядом. А бабушку, раз уж она что решила, не остановишь. «Вы знаете, герр Ать-два…» – обращается она к учителю… И хотя Францу удаётся во время разговора отсидеться в кустах, в школу в понедельник ему всё-таки придётся пойти! Даже если от страха заболит живот.А ещё у Франца в классе есть враг.
«Что у меня за семейка?» – поражается Гретхен Закмайер. Пять ходячих Тумбочек – так ее саму, брата, сестру и родителей называют за глаза (и не только). Не самые спортивные, стройные и подтянутые. «Но, по крайней мере, мы любим друг друга», – успокаивает себя Гретхен. Однажды жизнь Закмайеров начинает трещать по швам, как джинсы, купленные прошлым летом. Сначала мама садится на диету – к ужасу папы. Затем она устраивается на работу – к его неудовольствию. А вскоре и вовсе съезжает с их старой доброй квартиры – и недовольство превращается в открытую злобу: кто теперь будет следить за домом?! Гретхен не знает, что делать: ведь ее собственный мир тоже меняется – кажется, она влюбилась.
В этой книге классика детской австрийской литературы Кристине Нёстлингер вас ждёт новая порция рассказов про Франца, которому уже целых восемь лет. Как и все дети, Франц просто обожает каникулы, ведь на них можно делать всё что захочешь. Франц даже не знает, какие каникулы ему нравятся больше всего: зимние, летние, пасхальные или карнавальные (да, в Австрии есть даже такие).Летние каникулы самые длинные. Франц почти целый месяц проводит с родителями, а в остальное время за ним кто-нибудь приглядывает: то тётя Бетти, то бабушка, то няня Лилли… Но вдруг выяснилось, что в этот раз у всех неотложные дела и за Францем совсем некому присмотреть.
«Рассказы про Франца» классика австрийской детской литературы Кристине Нёстлингерр – дверь в мир шестилетнего ребенка. Взрослые давно забыли, как много тайн за ней скрыто. Этот мир полон своих переживаний, неуверенностей, настоящих побед и истинной преданности. Франц – прекрасный белокурый малыш, очень переживающий, что нестерпимо похож на девчонку. Его не успокаивает ничто: ни детские фотографии папы, ни тихие разговоры мамы. Ведь, как только он переступает порог собственной квартиры, другие мальчишки не упускают возможности, чтобы над ним подтрунить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.
Повесть «Федоскины каникулы» рассказывает о белорусской деревне, о труде лесовода, о подростках, приобщающихся к работе взрослых.
Рассказы о нелегкой жизни детей в годы Великой Отечественной войны, об их помощи нашим воинам.Содержание:«Однофамильцы»«Вовка с ничейной полосы»«Федька хочет быть летчиком»«Фабричная труба».
Герои «Вафельного сердца» Лена и Трилле из бухты Щепки-Матильды подросли – им уже по двенадцать лет, а в этом возрасте все непросто. Дед Трилле стареет, неподалеку поселяется девочка-иностранка, а новый тренер футбольной команды изводит Лену придирками и держит на скамейке запасных. Друзья по-прежнему пускаются в невероятные авантюры, ссорятся и мирятся, ведут разговоры о пустяках и о важном. Год им предстоит нелегкий, он принесет любовь и ревность, страх смерти и отчаяние, мужество в трудную минуту и стойкость на пути к цели. Остроумная и трогательная повесть, как и предыдущие книжки Марии Парр, читается на одном дыхании: вместе с героями мы смеемся и плачем – и верим каждому слову. Для младшего и среднего школьного возраста.
Перед вами – долгожданная вторая книга о полюбившихся жителях Приречной страны. Повседневная жизнь всех шестерых – наивного Простодурсена, надёжного Ковригсена, неугомонной Октавы, непутёвого Сдобсена, вредного Пронырсена и Утёнка, умеющего отыскивать необычные вещи со смыслом, – неспешна и подробна. В этом завораживающем мире то ли сказки, то ли притчи времена года сменяют друг друга, герои ссорятся и мирятся, маются от одиночества и радуются праздникам, мечтают о неведомой загранице и воплощают мечту о золотой рыбке…
Посреди всеобщей безмолвной белизны чернеет точечка, которая собирается как раз сейчас нарушить тишину воплями. Черная точечка стоит наборе Зубец в начале длинного и очень крутого лыжного спуска.Точку зовут Тоня Глиммердал.У Тони грива рыжих львиных кудрей. На Пасху ей исполнится десять.«Тоня Глиммердал», новая книга норвежской писательницы Марии Парр, уже известной российскому читателю по повести «Вафельное сердце», вышла на языке оригинала в 2009 году и сразу стала лауреатом премии Браге, самой значимой литературной награды в Норвегии.
«Вафельное сердце» (2005) — дебют молодой норвежской писательницы Марии Парр, которую критики дружно называют новой Астрид Линдгрен. Книга уже вышла в Швеции, Франции, Польше, Германии и Нидерландах, где она получила премию «Серебряный грифель».В год из жизни двух маленьких жителей бухты Щепки-Матильды — девятилетнего Трилле, от лица которого ведется повествование, и его соседки и одноклассницы Лены — вмещается немыслимо много событий и приключений — забавных, трогательных, опасных… Идиллическое житье-бытье на норвежском хуторе нарушается — но не разрушается — драматическими обстоятельствами.