Самая темная дорога - [65]

— Я достиг той же глубины, что и ты, — спокойно произнес высокий человек, выходя на поляну. Он держал в руке обнаженный меч; тот слабо светился, отражая серебряный свет луны. — Я знаю, кто ты, — продолжал он мягко и без спешки. — Я знаю тебя, Курдадх, и откуда ты пришел. Я здесь, чтобы защитить этого ребенка. Если ты желаешь его смерти, то сначала тебе придется убить меня.

— Кто ты такой? — пророкотал демон. Деревья снова громко шумели вокруг них, осознал Дариен. Он смотрел на пришедшего человека и удивлялся.

— Я — Ланселот, — услышал он. Воспоминание шевельнулось в глубине его мозга, воспоминание об играх, в которые он играл вместе с Финном в снегу той зимой. Игра в Воина, у которого было королевское Копье и друг, его «танист»,[1] как сказал Финн. Первый из компании Воина, по имени Ланселот. Он любил королеву того Воина, а ее звали, ее звали…

Демон, Курдадх, сменил свою позицию с таким звуком, будто по траве протащили гранитную глыбу. Он поднял свой молот и сказал:

— Не ожидал увидеть тебя здесь, но я не удивлен. — Он тихо рассмеялся, словно галька покатилась вниз по склону. Снова изменил свою форму. Теперь у него было две головы, и обе оказались головами демона. — Я не стану искать с тобой ссоры, Ланселот, и Пендарану известно, что ты прожил в лесу зиму и не причинил ему зла. С тобой не случится ничего плохого, если ты сейчас уйдешь, но, если останешься, я должен буду убить тебя.

С абсолютным, сосредоточенным внутренним спокойствием Ланселот ответил:

— Ты должен попытаться меня убить. Это не такая уж легкая задача, Курдадх, даже для тебя.

— Я глубок, как земное ядро, мастер меча. Мой молот выкован в провале столь глубоком, что пламя там вытянуто сверху вниз. — Это было сказано, как простое изложение факта, без бравады. — Я здесь столько же времени, сколько сам Пендаран, — сказал Курдадх, Старейший. — Все это время я охранял священную неприкосновенность этой рощи и просыпался лишь тогда, когда ее нарушали. У тебя есть клинок и непревзойденное мастерство владения им. Этого недостаточно. Мне не чуждо милосердие. Уходи!

Последнее рокочущее слово приказа сопровождалось дрожью деревьев на краю поляны, сама земля содрогнулась. Дариен старался устоять на ногах. Затем, когда дрожь прошла, Ланселот ответил с учтивостью, странным образом подобающей этому месту:

— У меня есть больше, чем ты думаешь, но я благодарю тебя за добрые слова. Ты должен знать, прежде чем мы начнем, так как мы будем биться здесь, Курдадх, что я лежал мертвым в замке Каэр Сиди, или Кадер Седат, он же Северное Сияние, Корона Бореалис Королей среди звезд. Ты знаешь, что этот замок лежит на оси всех миров, и море бьется о его стены, и все звезды небес вращаются вокруг него.

Сердце Дариена стремительно билось, хотя он понял только часть того, что услышал. Он припомнил кое-что еще: Финн, который в те дни, как казалось ему, знает все на свете, говорил ему, что его мать была королевой. Это знание все запутывало еще больше. Он с трудом глотнул. Он чувствовал себя ребенком.

— Все равно, — говорил Курдадх Ланселоту. — Пусть даже ты лежал там, ты смертен, мастер меча. Ты готов умереть за сына Ракота Могрима?

— Я ведь здесь, — просто ответил Ланселот, и бой начался.

Глава 8

Его секретарь, решил Шальхассан из Катала примерно в тот же момент, не рожден для военной жизни. Разиэль верхом на коне был всего лишь бледной тенью — почти в буквальном смысле слова — самого себя, весьма квалифицированного секретаря. Верховный правитель уже дважды был вынужден прекращать диктовку и ждать, пока Разиэль лихорадочно шарил в чересседельной сумке, чтобы сменить сломанное стило. В ожидании Шальхассан пропускал сквозь пальцы свою длинную, завитую бороду и оглядывал залитую луной дорогу перед стремительно несущейся колесницей.

Они находились в Бреннине, на дороге из Сереша в столицу, и неслись при лунном свете во весь опор, потому что война требовала от мужчин таких вещей. Стояла теплая летняя ночь, хотя ближе к концу дня Сереш зацепило хвостом сильной бури, когда он и набранное им пополнение из Катала переправлялись через реку.

Разиэль достал стило и тут же уронил его, пытаясь перехватить поводья коня. Шальхассан ничем не выдал своей реакции. Твердо стоя обеими ногами на земле Разиэль довольно неплохо справлялся со своими обязанностями, и Шальхассан был готов, в разумных пределах, допустить нынешнее отклонение от его безупречной компетентности. Махнув рукой, он отпустил секретаря, позволив ему занять свое место в рядах. С записями можно подождать до того момента, когда они доберутся до Парас Дерваля.

Они были уже недалеко. Шальхассан с неожиданной ясностью вспомнил тот последний раз, когда он ехал по этой дороге на восток во главе армии. Стоял зимний день, блистающий, словно алмаз, и его встретил на дороге принц в белом меховом плаще и белой шляпе с красным пером дьены, ярко выделяющимся на фоне снега.

А теперь не прошло и двух недель, как снег полностью исчез, а сверкающий принц обручился с дочерью Шальхассана. И уплыл в море; в Сереше не было ничего известно о судьбе корабля, который отправился на Кадер Седат.