Самая-самая, всеми любимая (и на работе тоже все о’кей) - [4]

Скоро Новый год.

Все мои приятели уже нашли себя и сделали прекрасную карьеру. Обзавелись надежными спутниками жизни и получают удовольствие от своей работы. Взять хотя бы Кайсу, которая работает редактором программы новостей на ТВ-4, замужем за нормальным мужиком и даже успела обзавестись персональным младенцем. Вот только каждый раз, когда я ей звоню, Вильгот тут же начинает верещать, и нам приходится закругляться. Такое ощущение, что вместо первого места, которое я делила с Пелле, я вдруг очутилась на восьмом, так как на канале сейчас сокращение и каждую секунду своего практически несуществующего свободного времени Кайсе приходится уделять работе, хотя вообще-то она все еще в декрете.

У меня нет нормального высшего образования, и сколько бы я ни пялилась в программу новостей, все эти министры и Секторы Газа тут же вылетают у меня из головы. Я никогда не могу запомнить то, что прочитала в утренней газете. За исключением какого-нибудь репортажа о собаке, вытащившей другую собаку из колодца, и прочей ерунды. Такое я запоминаю на всю жизнь, хотя толку от этого — ноль.

На мои похороны придут два человека — священник и моя мама. Ну и разве что контора по трудоустройству разорится на крошечный венок. Из красных ноготков и желтых гвоздик. Если повезет. Хотя Кайса, пожалуй, тоже придет. Правда, Вильгот устроит такой ор, что уже через минуту ей придется покинуть церковь.

3

Скоро я стану настоящим экспертом по воспитанию детей. Места, где я уже побывала с Кайсой и Вильготом:

1. В бассейне для грудничков (мамаши окунают своих чад в воду).

2. В детской поликлинике (проверка веса и роста).

3. И на бис (аж два раза) — в развивающей группе «Пингвиненок» на Мариаторьет.

Мы с Кайсой сидим на кухне детского сада с пластиковыми стаканчиками безалкогольного глинтвейна (цена — три кроны за стаканчик) и ждем пробуждения Вильгота, уснувшего в своей коляске, хотя я-то в душе надеюсь, что он проспит как можно дольше, потому что, когда он кричит, разговаривать с Кайсой невозможно, а мне нужно обсудить с ней одну важную вещь. Вокруг нас ковыляют дети в сопровождении бдительных мамаш, а на диване сидит одинокий папа с чрезвычайно курчавыми волосами и листает старый номер газеты «Автонбладет».

— Ну что, пришла в себя после Рождества? — спрашивает Кайса.

— М-да, вспомнить страшно, теперь буду планировать празднование Рождества как минимум на пять лет вперед. Больше никаких импровизаций.

— А что будешь делать на Новый год?

— Не знаю.

— Может, придешь к нам в гости? Устроим праздничный ужин. Мы с Пелле, и ты с… хм, с Вильготом.

— Да, заманчивая перспектива. А главное, я уже заранее знаю, что сначала мой кавалер будет пускать слюну и балаболить за столом почем зря, а потом уснет, не дождавшись полуночи.

Я отхлебываю глинтвейн из стаканчика. Выжидающе смотрю на Кайсу. Она тоже делает глоток.

— Фу, это еще что за дрянь? Разбавленный брусничный сироп?

Она морщится и отодвигает стаканчик в сторону.

— Вы-то как попраздновали?

— Да ничего, вечером пришла мама, и, поскольку никто из нас не любит рождественскую еду, мы приготовили оленину и мусс из белого шоколада. Потом выпили потрясающего «Амароне» под всевозможные сыры, и Пелле подарил мне поездку в Санкт-Петербург на двоих, так что мы едем туда в феврале — только он и я. Мама обещала пожить это время у нас и присмотреть за Вильготом.

— Вот это да! Здорово! А там не слишком холодно в феврале?

— Ну вряд ли нам придется проводить много времени на улице. Думаю, в основном мы будем шататься по торговым центрам вроде «Пассажа» и «Гостиного двора» и разглядывать всякие прикольные русские штуки, а потом пить шампанское в гранд-отеле «Европа». Я там лет десять не была, но все равно ужасно рада, что мне удастся показать Пелле Санкт-Петербург. Не говоря уже о том, что мы поедем вдвоем, без ребенка — представляешь, какая роскошь!

Вильгот начинает хныкать. Кайса подходит к коляске, которая стоит возле входной двери, и дает ему соску. Он тут же снова засыпает, вздыхая во сне.

— Бедненький. Уже несколько ночей подряд совсем не спит, просыпается каждый час и давай бузить, нам с Пелле приходится по очереди вставать, чтобы совсем не свихнуться, — говорит Кайса, затем берет имбирное печенье, положив одну крону в маленькую коробочку возле термоса с глинтвейном.

Вот-вот начнется музыкальная разминка. В прошлый раз здесь распевали песни про Иисуса, но Вильготу явно понравилось. Две финские тетушки-воспитательницы просят родителей собрать игрушки, разбросанные по полу, и вытаскивают большие подушки, на которых все рассаживаются в круг. Я поспешно достаю из сумки свое новое резюме и подпихиваю его Кайсе.

— Вот о чем я хотела с тобой поговорить, посмотри, как тебе? Хочу разослать свое резюме по всем театрам и кинокомпаниям Швеции. Я дала себе слово, что добьюсь постоянной работы в театре или кино, а это единственный способ заявить о своем существовании. Мне срочно нужна работа, иначе придется опять возвращаться в кафе-мороженое, в котором я проходила практику в девятом классе, меня еще все время заставляли мыть туалеты. Хотя ты там, по-моему, не работала? Ты где практику проходила?