Самая младшая - [44]

В окне видно, как через длинную лужу едет мусорная машина, а в бывшем сугробе сразу три елки стоят. Одна совсем в мишуре и очень зеленая.

– Баб Тонь, а мы когда в Африку поедем? Я в ней ни разу не была!

Бабушка утюг из розетки дернула и сказала про рака, который на горе свистнет. Про Нелькину свадьбу, Стаськино поступление и что за дедушкину операцию надо много денег доплатить. В общем, Полине до Африки добраться… Ну как до Африки пешком!

Она еще одну стену у кукольного дома склеила, но там все криво вышло. И скучно, хотя Полина придумала, будто дом вместе с Толиком клеит.

Можно сколько угодно про Толика придумывать, но, когда Полине было нужно, чтобы сверху стенку прижали, а потом ножницами провели на сгибе, ей пришлось все самой делать, потому и не получилось ничего. В общем, с выдуманным другом иногда бывает тоже сложно играть! И когда баб Тоня велела взять Беса и на улицу с ним выйти, Полина решила, что туда одна пойдет. Безо всяких там друзей дурацких воображаемых.

Заколдованное имя

– Толик! Иди сюда!

Полина оглядывается. Во дворе никого нет. Только она с Бесом, дворник Али-Баба и женщина в красной куртке со своей маленькой собакой. У собаки тоже красная куртка и еще красный бант на челке. Такую кукольную собаку никак не могут звать настоящим, немного волшебным именем «Толик»!

Бес буксует лапами на краю дорожки, хочет утащить Полину в те кусты, где хлебные корки для птиц кладут. Полина не шевелится, хотя руке с поводком неудобно. Она ждет.

Надо прислушаться как следует, разобрать все звуки двора, навести в них порядок – будто в школьном рюкзаке. Вот ребеночек в коляске плачет, вот трансформаторная будка гудит… Машины ездят, сигнализация воет, на первом этаже телевизор из форточки слышно, а непонятно где, музыка играет. Взрослое и глупое, про вечную любовь.

Просто мир, в нем нет ничего интересного. По крайней мере, для Полины. Это глупый Бес может радоваться, если он доберется до оставленного птичкам хлеба.

Дом в двенадцать этажей, еще один такой же дом, помойка в зеленом загончике, забор стадиона и кусок школы. Ну еще качели на детской площадке. Смотришь и знаешь, что будет дальше: с Бесом до конца дорожки, потом к бабушке в нижнюю квартиру, а там суп с фрикадельками, бррр! Мама сегодня поздно заберет Полину домой, а если ночью приснится плохой сон, то Нелю не разбудишь, она ведь уже уехала!

А больше у Полины никого нет.

– Тебя нет! Я тебя придумала… – шепчет Полина и смотрит справа от себя. Там грязный пятнистый снег и обломанная елка.

Бес скулит и очень сильно просится в кусты. У него сквозь намордник слюни капают.

Полина дергает поводком:

– Ну что ты от меня хочешь, глупая собака?

У Беса хвост бьется, как антенна на ветру.

– Уйди! Надоел! – Она разжимает ладонь, коричневая петелька поводка соскальзывает с перчатки. С птичьего куста срываются воробьи – брызжут во все стороны.

– Бес!

А вдруг он потеряется и убежит? Полина ведь его никуда не отпускала!

– Бес!

Он рычит и отбегает от Полины, а она проваливается в снег.

– Бес!

– Толик! – кричит женский голос за Полининой спиной. И еще раз: – Толик! Толик!

Полина смотрит на растопыренный мокрый куст. Воробьи с него улетели, а он все качает своими ветками, будто это струны, на которых играет кто-то невидимый. Невидимый, вот! Толик есть, но его не все видят. Полина про него знает, а увидеть – не получается. Но раз есть люди, которые умеют видеть будущее, то есть те, кто прошлое видит. Смотрит на человека и понимает, каким он был в детстве. Или на улицу смотрит и узнает, как на ней все было сто лет назад. (Хотя на месте Полининой улицы сто лет назад был дачный поселок, им в школе рассказывали.)

Все очень просто, оказывается!

– Толик! – Она хочет сказать это шепотом, но надо вслух! Обязательно!

Полина смотрит на белое небо, похожее на манную кашу, и кричит, сжав кулаки:

– То-лик!

С куста снова ссыпаются воробьи, которые, оказывается, уже туда вернулись. Бес несется к Полине, разбрызгивает снег. А еще рядом прыгает та маленькая собака в красной курточке, трясет бантом на своей челке.

Полина не ждет, что ей ответят. Она бежит на размокшую горку, а оттуда к тропинке и кусту. Руки у нее раскинуты в разные стороны, и одна ладонь немного сжата – будто Полина держит кого-то за пальцы.

«Ты не сердись на меня больше, пожалуйста!» – Она не шепчет и не кричит, а просто думает. Но так сильно, будто разговаривает. Полине кажется, что она все на свете может и умеет, и все, что она придумывает, на самом деле есть!

– Ах, какая негодяйская собака! А ну иди сюда! – К Полине приближается женщина в красной куртке. У нее еще и помада красная. Поэтому рот немножко как у клоуна. И все, что она говорит, получается не строгим, а смешным.

Они сейчас как в цирке: Полина – дрессировщица двух собак и с ними разные фокусы на арене показывает, а теперь пришел клоун и то же самое пробует делать, а получается смешно. Женщину-клоуна никто не слушается – ни Полина, ни Бес, ни даже ее собственная собачка с красным бантом. Все лают и смеются. Она тоже смеется своим огромным ртом.

– Все в грязи, прямо бегемоты африканские! И я с вами за компанию! Толька! Ах ты негодяйка! – Она подхватывает свою собачку, держит ее на вытянутой руке, а та болтает лапками. И видно, что на них надеты крошечные, просто кукольные сапожки. Это точно – собачий цирковой костюм!