Самая крупная победа - [42]

18

Это произошло в воскресенье. Стоял солнечный морозный день, и вся наша секция вместе с Вадимом Вадимычем поехала кататься на Ленинские горы на лыжах.

Я попросил разрешения взять с собою Севу. И он с уважением глядел на Бориса, Комарова и других рослых ребят. «У, вот уж это настоящие боксеры, верно?» — то и дело говорил он мне. И я даже обиделся: будто мы с Мишкой, с которым я его познакомил, были не настоящие.

Катались мы здорово, с самых высоких гор съезжали. И хоть я дал Севиной маме слово как следует следить за ним и позволял залезать только на небольшие, он все равно вскоре был похож на комок снега, потому что то и дело падал и кувыркался; а раз так зарылся в сугроб, что мы с Борисом едва нашли и вытащили. Все смеялись, а он все равно лез и лез на горы, объяснив мне потихоньку, что так он вытренировывает храбрость и волю. И вот, когда мы все досыта накатались и двинулись домой, Вадим Вадимыч, улыбаясь, вдруг сказал, что скоро некоторые из нас будут участвовать в настоящих состязаниях. Правда, пока еще ничего не известно, где, когда, но завтра утром будет специальное заседание и он все узнает. Сказал просто, даже весело, но мы все сразу притихли.

Заметив это, Вадим Вадимыч предупредил:

— Только уговор: ни в коем случае не думать об этом. А на тренировке поговорим поподробнее, решим, кто войдет в команду, а кому еще рановато. Хорошо?

Я вместе со всеми пробурчал, что да, хорошо, а сам удивился, да как же это можно — не думать?! Отмахнулся от Севы, который все спрашивал о чем-то, машинально простился с тренером и товарищами и, потянув осоловевшего и еле двигавшего от усталости ногами Севу за рукав, тяжело зашагал к дому, точно мне на плечи опустилась невидимая тяжесть.

— Да что ты так медленно? — раздраженно оборачивался я к Севе, у которого то и дело вываливались из рук то лыжи, то палки. — Ну ладно, давай уж мне все.

По лестнице мы еле взобрались — она стала будто еще круче и выше. Сева раз даже чуть вниз не скатился, за меня удержался.

Вышедшая навстречу Денежкина всплеснула руками:

— Батюшки мои! Да где же ты так вывалялся? А его папа перебил ее:

— Ну что ты понимаешь — «вывалялся»! Зато посмотри, сколько они сил набрались! Верно, друзья?

— Угу, — еле выговорил Сева и перевалился через порог, позабыв даже про свои лыжи.

Когда на следующее утро я шел в школу, то в двух шагах ничего не видел — так крутила метель. Она то била в лицо, то, наоборот, подхлестывала в спину. Машины ехали медленно, у них вовсю горели фары, но все равно было плохо видно, точно снег, метавшийся вокруг фар, уносил с собою часть света.

Так же беспокойно было и на душе. Я так и не решил, хотя вчера целый час заснуть не мог, что же все-таки лучше: участвовать в состязаниях или не участвовать. И очень хотелось, и в то же самое время было страшно. И потом: участвовать и проиграть — позор, а не попасть в команду, значит, считаться слабым — тоже позор. Вот и пойми, что лучше.

На уроке физкультуры (он был первым) я решил попробовать свои силы. Попросил Жору, который баловался с волейбольным мячом, прижать его к груди, чтобы по нему можно было стукнуть.

— А, какой хитрый! Давай сначала я!

— Ну ладно, валяй. — Я взял мяч и прижал. — Бей!

Жора оглянулся и, смешно вытаращив глаза, по-девчачьи размахнулся и ударил. Я даже не покачнулся, только слегка напряг мышцы живота, чтобы больно не было.

— Ну вот, теперь держи ты, — сказал я, передавая ему мяч.

И, прицелившись, коротко, без всякого замаха — будто и не я! — ударил справа и испугался, так как Жора вдруг беззвучно открыл рот, а на глазах у него навернулись слезы. Потом он все-таки продохнул, сердито бросил мяч в сторону и пошел прочь.

— Да ты не обижайся! — догоняя, стал уговаривать я его. — Ведь это я не со зла, а для того, чтобы попробовать…

— Чего попробовать? — сразу же насторожился он. Я замялся и кое-как перевел разговор на другое: предложил ему подняться, кто быстрей, на одних руках по канату.

Жора всегда считался здесь чемпионом, запросто всех обгонял и очень гордился этим.

— Ладно, — сразу же смягчившись, сказал он, — давай, — и весело крикнул старосте, чтобы тот был судьей.

Мы подошли к спускавшимся с высоченного потолка толстым и шершавым канатам — лицо у Жоры прямо сияло — и по сигналу «марш» взялись и начали, быстро перехватывая руками и балансируя ногами, подниматься.

Жора сразу же вырвался вперед, и я даже чуть было не отказался от продолжения борьбы. Но, вспомнив, как постоянно говорил нам Вадим Вадимыч, что никакие неудачи вначале не должны огорчать, стал из последних сил перебирать руками.

Вот все ближе и ближе становятся сначала Жорины ноги, потом спина, голова… Стиснув зубы, делаю рывок, и вот уже не он, а я впереди! Вихляясь из стороны в сторону и удерживаясь, чтобы в горячке не помочь себе ногами, первым судорожно дотрагиваюсь до потолка.

— Мо-ло-дец! — услышал я вдруг голос физкультурника. — Оч-чень хорошо! (Он, оказывается, все видел.)

Багровый от напряжения и торжества, обжигая о канат руки, я соскользнул вниз и удивился: все были уже в зале и тоже смотрели на меня, и Лиля!

— И вообще, друзья, — обернулся ко всем учитель, — вот что значит регулярно посещать уроки физкультуры.