Самая кровная связь. Судьбы деревни в современной прозе - [74]
Да, литература наша смелее, чем десять — двадцать лет назад, обращается к жанру романа, все с большим интересом и глубиной исследует диалектику философии истории и философии человека.
Однако эпос — не в количественной широте охвата жизни, не в объеме произведения. А то опять, как когда-то, скажем в пятидесятых годах, возникает мода на «кирпичи»: «книга первая», «книга вторая», «книга третья» и т. д. Когда романы пишут и те, кому полностью чуждо романное, то есть обобщенное, концептуальное, социально-философское мышление. Тогда-то и появляются произведения, страдающие мнимой эпичностью, где подлинный эпос подменяется в той или иной степени иллюстративностью и описательностью.
Критика в таких случаях далеко не всегда задумывается, что нет эпоса вне философии и истории, вне судьбы народа, вмещающих в себя и судьбы человеческие. Как не существует эпоса без типических социальных характеров, без таких индивидуальностей, которые поднимались бы до уровня социальных типов времени. В этом случае повесть «На Иртыше» С. Залыгина или рассказ «Судьба человека» М. Шолохова таят в себе куда больше эпического, чем растянутые на много томов иллюстративные повествования, лишенные главной приметы эпоса: обобщающей, пытливой социально-философской, нравственно-философской, исторической мысли.
Одна примечательная особенность: судьбы страны пока что постигаются нашей прозой (исключая пору войны) прежде всего и главным образом через судьбы крестьянства, что обнажает генетическую связь современного эпоса с самой великой книгой советской литературы — «Тихим Доном». И не только связь, но и влияние Шолохова на самых разных наших писателей, — следы этого влияния мы найдем и у В. Смирнова, и у А. Нурпеисова, и у И. Мележа, и у Ф. Абрамова.
Если выстроить роман за романом о судьбах крестьянства в революции, о его пути в социализм, получится некий ряд, более или менее полно представляющий, по сути дела, целую галерею народных характеров, народной психологии и нравственности на величайшем переломе не только в отечественной, но и в мировой истории.
Роман «Сибирь» переносит нас в предреволюционную эпоху, на просторы таежной Сибири, в самые глубины народной и в первую очередь крестьянской жизни. Георгий Марков отлично, изнутри, знает жизненный материал. Автор романов «Строговы», «Соль земли», «Отец и сын», посвященных тому легендарному краю, где он родился и вырос, Г. Марков все дальше, в пространстве и времени, расширяет сферу художнического исследования родной сибирской земли.
«Российское могущество прирастать будет Сибирью». Только гений мог сказать слова, мудрость которых рассчитана на века...
Улавливаю в сих словах о Сибири прежде всего патриотическую гордость Ломоносова за свой народ...
Все больше и больше задумываюсь: кто, какой общественный слой в состоянии поднять производительные силы Сибири, вдохнуть в ее просторы жизнь и действие, на деле осуществить гениальный завет Михайлы Ломоносова?!» — размышляет в романе «Сибирь» русский ученый-демократ Венедикт Петрович Лихачев, отдавший жизнь исследованию этого края.
Убедителен вывод, к которому приходит в романе этот человек, повторивший в своем духовном развитии путь Ильи Мечникова или профессора Тимирязева:
«Мечусь и терзаюсь в раздумьях и, как ни прикидываю, вижу одну лишь силу, способную взять на себя эту титаническую работу, — партию эсдеков-большевиков. Есть у нее для этого и ум, и отвага, и смелость, и корни ее уходят глубоко в народ, и потому за ней будущее».
Вывод этот подтвержден не только действием романа, но и всем последующим развитием жизни, и в нем — глубокая современность книги, посвященной, казалось бы, столь далеким предреволюционным временам, поре 1916 — 1917 годов. Современность «Сибири» Г. Маркова прежде всего — в авторском подходе к объекту своего изображения, в масштабности и глубине писательской мысли о судьбах этого легендарного края и его трудящихся людей в канун Великого Октября.
Тема Сибири в нашей литературе огромна и значительна. Значение ее особенно возрастает в наши дни, когда взоры мира буквально прикованы к этой, как сказано в романе, кладовой гигантских размеров, поражающей колоссальным запасом природных богатств.
И вот пришел срок их освоения.
Сибирь, утверждает своим романом Георгий Марков, ее просторы и масштабы, ее прошлое, настоящее и будущее заключают в себе такие возможности и человеческие деяния, такие уникальные человеческие характеры и могучие человеческие страсти, что литература при всем том, что уже ею сделано, может считать себя в огромном долгу перед этой землей.
Его собственный роман, на взгляд писателя, лишь одна из первых сегодняшних попыток нашей литературы вернуть народу этот долг. В романе содержится масштабная и глубоко современная постановка темы Сибири на историческом материале. Исчерпывающее же решение столь грандиозной и многообразной темы, громадного исторического вопроса о судьбах Сибири в ее прошлом, настоящем и будущем сподручно лишь литературе в целом, в поступательном развитии ее.
Следует отдать должное Г. Маркову: в предложенном им художественном решении поставленных проблем он счастливо избежал многих опасностей, которые подстерегают художника на этом пути. Речь идет прежде всего о ложно понимаемой романтизации Сибири, когда на первый план выходит тема русского Клондайка, оборачивающаяся живописанием не столько социальных, сколько биологических страстей и «нутряных» характеров, поставленных в исключительные, будто бы чисто «сибирские» обстоятельства. Печать такого рода «романтики» и «нутряного» биологизма, без должных оснований приписываемого русскому сибирскому мужику, лежит на некоторых романах, посвященных Сибири, затемняя и затеняя социальную суть исследуемых характеров и обстоятельств.
Трагическая судьба и правда «Тихого Дона», этого великого романа — тема книги известного литературоведа и критика, члена-корреспондента РАН Ф. Ф. Кузнецова. Автор рассказывает об истории поиска черновых рукописей первых двух книг романа, выкупленных, с помощью В. В. Путина, Российской академией наук, и впервые научно исследует рукопись как неоспоримое свидетельство принадлежности романа «Тихий Дон» М. А. Шолохову. В книге впервые исследуются прототипы героев «Тихого Дона» — казаков станицы Вёшенской и близлежащих хуторов, прежде всего — Харлампия Ермакова, прототип Григория Мелехова и командующего армией вёшенских повстанцев Павла Кудинова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«„Герой“ „Божественной Комедии“ – сам Данте. Однако в несчетных книгах, написанных об этой эпопее Средневековья, именно о ее главном герое обычно и не говорится. То есть о Данте Алигьери сказано очень много, но – как об авторе, как о поэте, о политическом деятеле, о человеке, жившем там-то и тогда-то, а не как о герое поэмы. Между тем в „Божественной Комедии“ Данте – то же, что Ахилл в „Илиаде“, что Эней в „Энеиде“, что Вертер в „Страданиях“, что Евгений в „Онегине“, что „я“ в „Подростке“. Есть ли в Ахилле Гомер, мы не знаем; в Энее явно проступает и сам Вергилий; Вертер – часть Гете, как Евгений Онегин – часть Пушкина; а „подросток“, хотя в повести он – „я“ (как в „Божественной Комедии“ Данте тоже – „я“), – лишь в малой степени Достоевский.
«Много писалось о том, как живут в эмиграции бывшие русские сановники, офицеры, общественные деятели, артисты, художники и писатели, но обходилась молчанием небольшая, правда, семья бывших русских дипломатов.За весьма редким исключением обставлены они материально не только не плохо, а, подчас, и совсем хорошо. Но в данном случае не на это желательно обратить внимание, а на то, что дипломаты наши, так же как и до революции, живут замкнуто, не интересуются ничем русским и предпочитают общество иностранцев – своим соотечественникам…».
Как превратить многотомную сагу в графический роман? Почему добро и зло в «Песне льда и огня» так часто меняются местами?Какова роль приквелов в событийных поворотах саги и зачем Мартин создал Дунка и Эгга?Откуда «произошел» Тирион Ланнистер и другие герои «Песни»?На эти и многие другие вопросы отвечают знаменитые писатели и критики, горячие поклонники знаменитой саги – Р. А. САЛЬВАТОРЕ, ДЭНИЕЛ АБРАХАМ, МАЙК КОУЛ, КЭРОЛАЙН СПЕКТОР, – чьи голоса собрал под одной обложкой ДЖЕЙМС ЛАУДЕР, известный редактор и составитель сборников фантастики и фэнтези.
«Одно из литературных мнений Чехова выражено в таких словах: „Между прочим, читаю Гончарова и удивляюсь. Удивляюсь себе: за что я до сих пор считал Гончарова первоклассным писателем? Его Обломов совсем не важная штука. Сам Илья Ильич, утрированная фигура, не так уже крупен, чтобы из-за него стоило писать целую книгу. Обрюзглый лентяи, каких много, натура не сложная, дюжинная, мелкая; возводить сию персону в общественный тип – это дань не по чину. Я спрашиваю себя: если бы Обломов не был лентяем, то чем бы он был? И отвечаю: ничем.
Статья А. Москвина рассказывает о произведениях Жюля Верна, составивших 21-й том 29-томного собрания сочинений: романе «Удивительные приключения дядюшки Антифера» и переработанном сыном писателя романе «Тайна Вильгельма Шторица».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.