Самая долгая ночь - [138]

– Что-нибудь случилось? – прикрывая за собой дверь, спросил Эсром.

– Мы уезжаем, – сообщила Нэт, желая поскорее расставить точки над «і».

– Я так и думал, – выпалил ковбой. – Понятно… Конечно… А как иначе?

– В Иллинойс. Отправляемся завтра.

– Почему в Иллинойс?

– Там атомная электростанция. Пола берут на работу.

– Разве ему не достаточно того, что случилось здесь? Я думал, на всю жизнь хватит…

– Нет, – поморщилась Нэт. – Как оказалось, нет.

– Ну спасибо, что сказала.

– Просто ужас, что я от тебя уезжаю, – не в силах сдерживать чувства, расплакалась Нэт и обняла его, уткнувшись лицом в шею.

Это были явно не сестринские объятия. Даже сквозь холодную тяжелую куртку женщина ощущала внутренний трепет Эсрома, отчего ее сердце забилось сильнее.

– Как бы я хотела, чтобы мы всю жизнь жили рядом, – шмыгнула носом она. – Мы могли бы видеться каждый день.

Эсром дернулся, и Нэт уже корила себя за несдержанность, но вылетевшие слова обратно не заберешь.

Молодой человек откашлялся, словно хотел что-то сказать, но Нэт не стала продолжать разговор. Она и так многое поставила на карту, решившись приехать сюда. Сказала то, что хотела сказать, и больше здесь делать нечего. Нэт отстранилась и, схватившись за живот, не оглядываясь пошла к машине. Она превратилась в слух, пытаясь спиной почувствовать, как открывается и затем закрывается дверь автомастерской, но никаких звуков не последовало – по крайней мере, до тех пор, пока она, сев в автомобиль, не укатила прочь.

День, когда они покидали Айдахо-Фолс, оказался ничуть не теплее предшествующих. Все же было что-то мрачное и одновременно комичное в том, что они уезжают в Мичиган в январе. Пол завел автомобиль и с трудом засунул в багажник коврик и мешочек с сухой солью. Нэт тепло одела девочек, а Сэди крепко запеленала и завернула в несколько одеял. Старшие дочки расселись на заднем сиденье, а кроватку-корзинку заботливая мама пристроила рядом с собой.

– Готовы? – крикнул девочкам Пол, шагая по дорожке от дома. В каждой руке у него было по чемодану.

– Холодно! – пожаловалась Саманта.

– Значит, отправляемся в путь немедленно, – улыбнулся он.

Пол загрузил чемоданы в багажник на крыше автомобиля и принялся их привязывать. Он изо всех сил потянул за веревку, отклонившись назад, и только потом завязал свободный конец. Проверив конструкцию на прочность, Пол, по-видимому, остался доволен работой и постучался в окно к девочкам.

– Время отправляться в путь, путешественницы. – Он отдал честь Саманте, встретился глазами с женой и рассмеялся немного сконфуженно.

У Нэт сжалось сердце. Пол сказал, что после аварии чувствует себя вполне нормально, хотя поначалу испытал нечто похожее на вялотекущую простуду. Он перестал ходить по врачам, и Нэт была обеспокоена. Пол признался: еще в школе операторов специалисты по радиационной безопасности рассказывали, что лучевая болезнь может проявиться спустя много лет. Человеческий организм непредсказуем. Пол может заболеть редкой формой рака и умереть молодым, а может прожить до ста пяти лет в полном здравии. Как говорится, утро вечера мудренее. Во всяком случае, он не намерен переживать из-за этого.

– Жизнь продолжается в любом случае, не правда ли? – сказал ей муж. – Никто не знает, когда умрет – завтра или через сто лет.

Нэт кивнула, решив для себя, что больше не будет затрагивать щекотливую тему.

Через несколько лет до них дойдут слухи, что медсестра Бреннер и врач Фогель заболели редкой формой рака, поражающей кровь и костный мозг, и умерли молодыми. На протяжении многих лет Нэт будет время от времени подсчитывать, сколько им осталось, и внимательно наблюдать за Полом, чтобы успеть распознать страшную болезнь до того, как она возьмет власть над мужем. Она каждую минуту готова будет поднять руку, сигнализируя об опасности, но на самом деле увидеть приближение беды она все равно не сможет.

Муж сел за руль и поправил зеркало заднего вида. Нэт, устроившись на пассажирском сиденье, что-то мурлыкала Сэди. Малышка взмахнула перед лицом маленьким кулачком и попыталась засунуть его в рот.

Нэт бросила последний взгляд на дом. Ей подумалось, что город начнет постепенно застраиваться, а маленький желтый домик станет сжиматься, казаться все меньше и меньше, хотя на самом деле останется прежним – просто вырастет мир вокруг него. Каждые пару лет семьи военных будут сменять друг друга, оставляя после себя мелкие детали: кто – горшок с цветами на крыльце, кто – флаг или еще что-нибудь. Предметы появятся и исчезнут, прожив собственную короткую жизнь. Соседи, проходя мимо, будут разглядывать оставленные вещички, а может, вовсе не обратят на них внимания. Ведь люди, живущие в желтом домике, для местных – всего лишь очередные призраки в длинном списке тех, кто, появившись в городе, вскоре испаряется без следа.

Пол задним ходом выехал на посыпанную солью дорогу. Колеса с глухим стуком перепрыгнули через заснеженный сточный желоб. Нэт посмотрела на девочек, которые вцепились маленькими ручонками в резиновые уплотнители на окнах. Взъерошенные темные волосы Саманты, коротенькие блестящие косички Лидди…

Когда они проезжали через центр города, Нэт заметила в парикмахерской знакомый силуэт. Ее взгляд выхватил в окне широкополую шляпу, вышитую крестом куртку и ковбойские сапоги. Она едва сдержалась, чтобы не повернуться всем телом, и лишь осторожно скосила глаза. Конечно, это был не он. Мужчина повернул голову, и Нэт увидела хмурое, неприветливое, явно немолодое лицо. Скорее всего, это был дядя Эсрома – колючий, как можжевельник, яркий представитель одной из ветвей их семейного древа.