Самая длинная ночь - [9]

Входит  Г о р б у ш и н. Он без шапки, измазан грязью. В руках две винтовки.

П е т р о в. Вы откуда, Горбушин?

Г о р б у ш и н. К Малым Озеркам мы ходили выяснять насчет самолета.

П е т р о в. Какого самолета? Кто вас туда посылал?

Г о р б у ш и н. Товарищ комиссар. Николай Иванович.

П е т р о в. Вот оно что. Ну и как, нашли вы самолет?

Г о р б у ш и н. Самолета не нашли, немцев нашли. Свеколкин там остался. (Кладет на стол винтовку.) Вечная ему память.

П е т р о в. Та-ак… (Посмотрел многозначительно на Елену.) Немцев много?

Г о р б у ш и н. В темноте не счесть. Мы со стороны болот подошли к самым Озеркам. Шли тихо. И как он, проклятый, услыхал? Будто специально караулил. Свеколкин сразу упал, а с меня шапку сбило. Я к нему, а он мертвый. Винтовку его прихватил и ползком в тростники. Ушел.

П е т р о в. Спасибо за службу, Горбушин. Можете идти. Приведите себя в порядок.

Г о р б у ш и н. Есть. (Уходит.)

П е т р о в. Веришь — не веришь, любишь — не любишь… Свеколкин… Веселая душа. Трое пацанов. Фотографию показывал. Зачем нужно было посылать их к Озеркам? Ясно ведь: врут немцы. (Развернул карту.) Малые Озерки…

Е л е н а (подошла сзади, тоже смотрит на карту). Это совсем близко от нас.

П е т р о в. Ночью немцы через болота не пойдут.

Е л е н а. Они не догадываются, что мы здесь, иначе не оказались бы на том берегу.

П е т р о в. Там одна группа, а сколько их всего? Где остальные? (Открывает дверь в сени. Виктору.) А ну давай ко мне эту фрау!

В и к т о р (открывает дверь во двор). Фрау, на выход!

Из холодной половины в сени входит  М а р и я.

Виктор закрывает дверь, проводит Марию в горницу. Выходит. Дверь в сени остается открытой.

П е т р о в. Ну, фрау, вы летели на самолете?

М а р и я. Да.

П е т р о в. Его подбили?

М а р и я. Да.

П е т р о в. Самолет упал за озером?

М а р и я. Я ведь уже говорила…

П е т р о в. Так вот: мы посылали за озеро людей. Один из них погиб. Самолета там нет, там немцы, и вы это прекрасно знали!

М а р и я. Я не могла этого знать. Я очень сожалею. Если за озером немцы, они наверняка нашли наш самолет и теперь ищут нас. Тот самолет, что летал над лесом, тоже, наверное, искал нас. Гестапо, конечно, предупредило тыловые части о нашем бегстве.

П е т р о в. Новая версия. Оказывается, немцы охотятся не за нами, а за вами?

М а р и я. Мы трое для них гораздо опаснее всего вашего отряда.

П е т р о в. Вы что же, нас совсем за дурачков считаете? Говорите правду! Откуда пришли? Где другие подразделения?

М а р и я. Поймите наконец, я говорю правду! Только правду!

П е т р о в. Имейте в виду: у нас не шутят! Это может стоить вам жизни!

М а р и я. Пожалуйста, перестаньте орать. В конце концов, вы разговариваете с женщиной.

Е л е н а. Это ты женщина?!

П е т р о в. Не вмешивайтесь не в свое дело, Лена!

Е л е н а. Нет, я ей скажу! Да ты знаешь, как он умеет разговаривать с женщиной?! Это вы, немцы, виноваты в том, что он душит в себе прекрасного, доброго человека! Вы принесли в мир недоверие и жестокость!

М а р и я. Он ваш любимый? У меня тоже был любимый. Мы расстались сегодня вечером, несколько часов назад… Самолет уже ждал. Нас преследовало гестапо. Он остался, чтобы задержать. Мы улетели. Он был лучший из людей, которых я встречала в жизни. Я хотела бы умереть вместе с ним. Его звали Отто. Он был командиром нашей группы. После возвращения в Москву мы должны были пожениться… Вы говорите: немцы в ответе за все творящееся в мире зло? Я и Отто — мы оба немцы. Кто же в ответе за нас?

П е т р о в. Напрасно стараетесь! Не верю ни одному вашему слову!

М а р и я. Вам знакомо такое имя: Эрнст Тельман? Вы бы и ему не поверили? Конечно, ведь он немец! Генерал Власов, перешедший на сторону Гитлера, — русский. Ему бы вы поверили? В Москве я видела десятки неразорвавшихся бомб. Такими их делают немецкие рабочие-антифашисты. Почему же вы не хотите предположить…

П е т р о в (перебивает). Потому, что я не видел неразрывающихся бомб! Потому, что полчаса назад из-за вас убили Свеколкина! Потому, что возле деревни Олевка лежат наши погибшие товарищи! Потому, что в войне четырнадцатого года погиб мой дед, а в сорок первом — брат! Потому, что я ненавижу вас смертельно.

М а р и я (после паузы). Мне понятны ваши чувства, но не дайте ненависти ослепить себя. Война такая же трагедия для немецкого народа, как и для русского.

П е т р о в. Хватит! Даю полчаса на размышления.

М а р и я. А потом?

П е т р о в. Потом поступим так, как следует поступать с пленными карателями: расстреляем! Ясно? (Виктору.) Увести!

В и к т о р (уводит Марию, запирает дверь во двор, возвращается в горницу, стоит у двери, растерянно глядя на Петрова). Она говорила очень правдиво…

П е т р о в (подошел, взъерошил ему волосы). Эх ты, а еще десятилетку окончил… Мальчик! Ничего-ничего, через это надо перешагнуть. Там, внутри. А ты жалость в себе задави. Она страшней врага. Попадись этой красотке, она не пожалеет. (Быстро уходит.)

Елена остается в горнице. Она взволнована всем происшедшим. Никак не может собрать пузырьки с лекарствами; они выскальзывают у нее из рук. Небольшая пауза, затем откуда-то сверху в сени спрыгивает  Ш у к и н. Виктор испуганно отскакивает в сторону.