Самая длинная ночь - [15]
В и к т о р. А как же дядя Петя? Он верил…
Г о р б у ш и н. Не знаю как. Обманули они его. Сердце у него доброе было… Хотел в хорошее верить… А мое сердце там, на родном пепелище, сгорело! Угольки остались. Может, они кровь мою жгли, а я за них на смерть пойду? Могу ли я это? Как же я это могу? Молчишь, немка?! Отвечай!
М а р и я (очень волнуясь). Товарищи… Вы всё знаете, товарищи… Больше мне нечего сказать… Нечем убедить… Нечем…
Молча, сурово стоят партизаны. Нелегко принять решение. И вдруг неверным, срывающимся голосом Мария запела «Интернационал». Это даже нельзя назвать пением, это взволнованный шепот, клятва. Вилли и Август вторят ей по-немецки. Прозвучала только часть первого куплета и оборвалась. Чеботарев зачем-то снял очки, решительно шагнул вперед, стал рядом с немцами. Следом за ним шагнула вперед Елена.
Е л е н а (становится рядом с Чеботаревым). Я остаюсь с тобой.
М и х а л е в и ч. Сказочный вы человек, товарищ комиссар! И я с вами. (Становится рядом.)
В и к т о р. Витька Сорокин их привел, Витька за них и в ответе. (Становится рядом.)
Г о р б у ш и н. Не верю я им, товарищ комиссар! Форме ихней мышиной не верю! (Выходит, становится рядом.)
Ч е б о т а р е в. Зачем остаетесь, если не верите?
Г о р б у ш и н. А жить же как?
Среди партизан прошло движение, еще несколько человек шагнуло вперед.
Ч е б о т а р е в. Больше добровольцев не требуется. Петров, уводите отряд.
Пауза.
П е т р о в. Остаюсь!
Ч е б о т а р е в. Здесь вы больше не нужны. Приказываю: уводите отряд!
П е т р о в. Не можете мне этого приказывать. Если кто и должен остаться, так это я.
Ч е б о т а р е в. В благородство играете?
П е т р о в. Играю. Не себя спасал — отряд. Пусть уходят. Дойдут и без меня. С камнем на сердце жить не хочу. Может быть, хоть перед смертью скажете: Петров был прав. Ради этого остаюсь.
Ч е б о т а р е в (внимательно посмотрел на Петрова, понял: иначе он поступить не может). Михалевич!
М и х а л е в и ч. Я, товарищ комиссар.
Ч е б о т а р е в. Придется вам. До рассвета идите не останавливаясь. Ларина берегите.
М и х а л е в и ч (обвел остающихся долгим взглядом). Эх, сказочный вы народ! (Отвернулся, выбежал из избы, слышен его голос.) Становись!
П а р т и з а н ы. Прощайте, товарищ комиссар!
— Прощайте, хлопцы!
— Прощайте!
В и к т о р. Чего там прощайте? Еще на Витькиной свадьбе гулять будете! Приглашаю!
Все, кроме добровольцев, уходят. Слышны движение, приглушенные слова команды, потом удаляющиеся шаги.
Ч е б о т а р е в. Горбушин! Готовьте костры.
Горбушин уходит.
Включайте рацию, Мария. Вы отлично сделали, что выбрали «Землянку». Хорошая песня. И созвучна моменту.
Вообразим, что мы перед началом концерта. Сейчас музыканты начнут настраивать инструменты. Садитесь, будем ждать.
Все усаживаются вокруг рации, образуя полукольцо. В рации треск, разряды. Все замерли, подались вперед.
Пауза.
Световой круг начинает сужаться. Едва различимо полукольцо людей вокруг рации. На этот раз свет не гаснет совсем, задержавшись какое-то время на рации, световой круг начинает расширяться, постепенно освещая сцену.
(Смотрят на часы.) Без трех минут пять, без двух, без одной…
Тишина. Все замерли. Позывные Москвы.
Пять ровно.
Вбегает п а р т и з а н. Он запыхался, никак не может перевести дыхание.
П а р т и з а н. На Кривой гати немцы!
Ч е б о т а р е в. Где отряд?
П а р т и з а н. Отряд в порядке. Успели проскочить. Меня послали предупредить вас. Много немцев. Подошли к Кривой гати и стали. Наверное, будут ждать рассвета. На рассвете пойдут прочесывать лес.
П е т р о в (смеется. Легко, с удовольствием. Кажется, вместе со смехом выходят из него вся скопившаяся в душе неуверенность и тревога. Отсмеялся и почти спокоен). Ну вот, Петров был прав. Мышеловка захлопнулась. (Указывая на немцев.) Их работа! Дайте кто-нибудь закурить.
Партизаны смотрят на немцев зло, с ненавистью.
Сквозь разряды пробивается женский голос.
Женский голос: «Вы слушали сводку Совинформбюро. Московское время шесть часов десять минут».
Пауза.
Голос Левитана: «По заявкам партизан Белоруссии передаем песню композитора Листова «В землянке».
Звучит песня. Все слушают.
Ч е б о т а р е в. Кто же тогда привел на Кривую гать немцев?
М а р и я. Боюсь, что мы… Немцы нашли самолет, на котором мы летели. Я предупреждала вашего командира: они могут напасть на наш след. Они не успокоятся, пока не найдут нас.
Все головы поворачиваются в сторону Петрова.
Партизаны медленно расступаются, Петров остается один в пустом пространстве посреди горницы. Он боится поднять глаза, он раздавлен, и следа не осталось от его подтянутости и самоуверенности.
Молча, сурово стоят партизаны. Пауза. Только из рации льется голос певца. Петров медленно выходит на авансцену, вынимает пистолет, как-то весь подбирается, точно на последнем параде, подносит пистолет к виску… Выстрел не успевает прозвучать, сзади подходит Чеботарев.
Ч е б о т а р е в. Глупо. Все равно отсюда никто не уйдет живым.
М а р и я (прислушивается). Самолет! Слышите?
В и к т о р. Как же он сядет? С Кривой гати весь луг как на ладони…