Самая черная птица - [60]

В ожидании ответа Хейс изучал этого человека — его замешательство, неловкость. Наконец, видя, что ответа нет, он сказал:

— Предупреждаю вас: если мне необходимо выяснить, разумен подозреваемый или нет, добр или зол, и что за мысли таятся в его голове, я просто примеряю это его выражение на себя — настолько точно, насколько возможно, — а потом анализирую мысли и чувства, возникающие в моем сознании или сердце. Ведь они будут частично или полностью совпадать с теми, угадать которые я намереваюсь.

По поднял на него грустные глаза. Боль, которую испытывал этот человек, не ускользнула от сыщика.

— Да, — пробормотал несчастный. — Я знал ее.

— Моя дочь говорит, вы пообещали назвать убийцу мисс Роджерс в третьей части своей повести.

Писатель силился распрямиться.

— Повторяю, мистер По: вы и Мэри Роджерс — в каких отношениях вы с ней состояли?

Эдгар стал запинаться.

— Мы… М-Мэри… — пытался выговорить он. — Я…

И тут главный констебль услышал снаружи выстрелы. По крайней мере дюжину; может, больше. Где-то далеко, в полях. Приглушенные щелчки и хлопки эхом раздавались над лесами и рекой, разносимые ветром, который веял над водой, в морозном предрассветном воздухе.

Детектив внимательно прислушивался к выстрелам: похоже, они звучали где-то на востоке. Но он ничего не видел и не мог понять наверняка.

Снова наступила неподвижная тишина, был слышен только плеск воды в реке.

Хейс перестал всматриваться в непроглядную темень лесов, пытаясь различить нечто невидимое, и перевел взгляд на реку. Баржа продолжала медленно ползти к Спьютен-Дьювилу. Сыщик знал, что это название дали местности первые голландские поселенцы двести лет назад и переводится оно как «дьяволу вопреки».

Глава 41 Засада на Морнингсайд-хайтс

Сидя в экипаже, на головокружительной скорости мчащемся по дороге вдоль реки Гарлем, главный констебль, знавший здесь каждый уголок, каждую щель, указывал Бальбоа, куда ехать. А сам изо всех сил пытался определить, откуда доносятся звуки стрельбы, чтобы наверстать упущенное.

По сидел напротив него, согнувшись в поясе, обхватив голову руками, и бормотал что-то про себя.

Хейс не обращал на него внимания.

Он велел кучеру свернуть на запад, и путники оказались на Кингс-бридж-роуд. Внизу на юге мерцали редкие огни Гарлем-Виллиджа.

— Здесь южнее! — прокричал детектив слуге.

Писатель шевельнулся, но больше не подавал никаких признаков жизни и не изменил своей согбенной, унылой позы.

И тут сыщику показалось, что он слышит едва различимые крики.

Бальбоа щелкнул поводьями. Карета продолжала двигаться в том же направлении; потом главный констебль, продолжавший напряженно вслушиваться в происходящее, резко прокричал:

— Здесь налево!

Отъехав на сотню ярдов в сторону от основной дороги, они свернули на тропинку, шедшую через лес, по направлению к Морнингсайд-хайтс. В десяти футах от края пропасти кучер натянул поводья и выскочил из ландо.

— Сэр, скорее, идите сюда, — сказал он и протянул свою широкую коричневую руку, помогая господину спуститься.

Главный констебль пробрался сквозь кустарник на гребень скалы, откуда открывался хороший обзор.

Далеко внизу Хейс разглядел лежащую на правом боку телегу Томми Коулмана. Пустой перевернутый гроб Джона Кольта валялся рядом, крышка была сорвана.

На земле лежало тело, в неестественной, вывернутой позе. Рядом, возле раскидистой рощи айлантов,[15] стояла кучка парней, поеживаясь от ветра и холода. С такого расстояния невозможно было определить, кто они такие. Напротив топтались и переминались с ноги на ногу вооруженные люди.

По крайней мере одного из них Хейс узнал наверняка, несмотря на расстояние. Он никак не мог понять, что это сержант Макардел делает среди подобных людей.

Ветер донес одинокий голос:

— Выстрелите в этого клоуна еще несколько раз.

Констебль узнал голос своего помощника.

Трое вышли вперед и в упор прицелились в темное лицо мертвеца. Тело подпрыгнуло от выстрелов.

Потом обезображенный, лишенный лица труп запихнули обратно в деревянный гроб. Крышку поставили на место, блеснула медная отделка, а затем двое парней снова подняли ящик и установили на телегу.

Хейс, толкнув Бальбоа локтем в бок, прошептал:

— Пошли отсюда. Я видел достаточно. — И стал пробираться обратно сквозь низкую поросль кустарника, а потом еще раз обернулся и увидел, как вооруженные люди внизу разделились на группы, видимо, намереваясь вернуться в город.

По без движения сидел в экипаже, по-прежнему закрыв голову руками.

— Больше никогда… никогда, — продолжал он свою бесконечную заунывную молитву.

Кучер прикрикнул на лошадей, и они тронулись. Черное ландо ехало по Блумингдейлской дороге в город.

Когда экипаж пришел в движение, Эдгар заговорил хриплым, глухим голосом.

— С самого начала, главный констебль, — пробормотал он, стараясь не встречаться взглядом с Хейсом, — вы показались мне rara avis en terra,[16] родственной душой. Прошу вас, сэр, не бросайте меня сейчас.

— Не бросать вас? — переспросил Хейс ошеломленно. — Что вы имеете в виду?

По схватился длинными изящными пальцами за свои черные всклокоченные волосы. И продолжал сидеть, не поднимая головы.

— Я любил Мэри Роджерс, — сказал он. — Но девушка бросила меня.