Саманта - [21]

— Какая прекрасная соленая вода! — крикнула Саманта.

— Об этой воде сложена песня, — отозвалась подруга.

— Поплыли дальше!

И снова два «поплавка» запрыгали на волне.

После купания подруги упали на горячую гальку и молча лежали, упершись подбородками в локоть. А вокруг них постепенно образовался кружок из ребят.

— Пусть расскажет про Америку, — попросил Наташу рыжий мальчик, напоминающий Саманте ее приятеля Дуга.

— Пусть расскажет про гангстеров! — требовал его сосед с обгоревшим кончиком носа. — У них много гангстеров. Они ходят по улицам с пистолетами под мышкой?

Но когда Наташа перевела, Саманта рассмеялась:

— Так же, как по Москве ходят медведи. Это только в кино истории с гангстерами такие увлекательные. А в жизни они приносят людям горе.

Ребята притихли. И вдруг Саманта предложила:

— Я лучше расскажу… про таксиста Бик Бена. Его так звали за высоченный рост. В Лондоне самая высокая башня с часами называется Бик Бен… — Саманта рассказывала, а Наташа переводила. — Это было давно, когда в нашем городке появился первый таксомотор, Бик Бен стал первым таксистом. И у него был друг — большая черная собака ньюфаундленд — Гаспар. Бик Бен никогда не расставался со своим другом. И даже в машине Гаспар сидел всегда рядом со своим хозяином. Но не всем в городе нравилось ездить в одной машине с собакой. И в один прекрасный день Бик Бен нашел своего черноногого друга мертвым…

Было тихо. Только море булькало и перекатывало мелкие камешки. Низко над морем плыли небольшие призрачные облачка, которые почему-то всем сразу напомнили Гаспара. Только воображаемый облачный Гаспар был белым, как на негативе.

— Что же сделал Бик Бен? — продолжала рассказ Саманта. — Он долго ходил по городу, словно искал обидчика. А потом вернулся домой. Положил мертвую собаку на сиденье, завел ручкой мотор, сел рядом, включил счетчик — и поехал. С той поры в нашем городке никто не встречал Бик Бена. Среди людей стала ходить легенда, что Бик Бен с мертвым Гаспаром до сих пор ездит по всей Америке. Днем и ночью, в жару и в стужу он за рулем. Машина мчится, а счетчик работает — счет растет. И настанет час, когда Бик Бен остановится и предъявит людям счет за их жестокость. Видимо, пока странный шофер считает счет за убитого друга недостаточно большим. Рассказывают, что его встречают на дорогах Америки. На стареньком «форде» с подножками, со спицами на колесах, с резиновой грушей старинного сигнала. То в Калифорнии, то в Вирджинии он появляется и исчезает… появляется и исчезает. Вот такая американская история.

Девочка замолчала. Ребята, дослушав перевод, тоже молчали. Не задавали вопросов. Не откалывали шуточки.

Только похожий на Дуга рыжий мальчик сказал:

— Тяжелая история.

А пучеглазая девочка с двумя коротенькими косичками за спиной, окая, как окают все волжанки, прошептала:

— У меня тоже есть собака… У человека вообще должна быть собака.

Где-то вдалеке запела труба.

Президентское кресло

В Ливадийском дворце даже в жаркую погоду прохладно и дышится легко, воздух пахнет снегом и попадает сюда прямо с высоких гор.

А за окном крымское солнце, пылающие цветы иудиного дерева, нежные олеандры и зеленое море виноградников. А за виноградниками настоящее море — живое, дышащее и тоже зеленоватое.

В большом зале высокие окна и колонны. И круглый стол, покрытый светлой скатертью.

Саманта медленно шла по залу, и паркет поскрипывал под ее шагами, как морозный снег.

А потом ее подвели к креслу, стоящему у круглого стола, и сказали:

— В этом кресле сидел президент Рузвельт.

Девочка внимательно осмотрела ножки, подлокотники и погладила спинку рукой.

— Можно мне посидеть в этом кресле? — неожиданно спросила она.

Ей разрешили.

Саманта осторожно забралась на сиденье, уселась поудобнее и задумалась.

Никто не прерывал ее мыслей.

А в мыслях Саманта увидела президента Рузвельта. Она сразу узнала его седые, мягкие волосы, тонкие черты благородного лица, глаза, вопросительно смотрящие из-под стеклышек пенсне. Она узнала его, потому что портрет Рузвельта висел у папы в кабинете.

Когда Саманта была маленькой, она спросила папу:

— Это дедушка?

— Это президент Франклин Рузвельт, — многозначительно ответил папа.

— Дедушка Рузвельт?

Папа засмеялся и промолчал.

И вот теперь президент возник перед ней, как старый знакомый. И как знакомый, приветствовал ее:

— Хелло, Сэми!

— Здравствуйте, мистер президент! Я села в ваше кресло. Простите. Я сейчас соскочу.

— Подожди. — Плавным жестом руки президент остановил Саманту, и она заметила, что у него длинные, тонкие пальцы, как у музыканта. — У меня есть другое кресло.

Тут только девочка обратила внимание, что президент сидит в кресле-каталке и его ноги закрыты пледом.

— А тебе нравится кресло, на котором ты сидишь? — спросил президент.

— Хорошее, только ноги не достают до пола. Но я немного сползла и носочками дотянулась.

— Зачем? — удивился президент.

— Чтобы чувствовать себя взрослой. Все взрослые достают ногами до пола.

— Ты хочешь сказать, что сидеть в президентском кресле не так просто?

— Если сидеть каждый день, можно привыкнуть, — был ответ девочки.

Президент мягко засмеялся.

— Привыкнуть можно даже к этому креслу, — сказал он и похлопал рукой по колесу кресла-каталки. — Но от этого не легче. Ты из какого штата?